В мае мельтеми обычно не столь силён, радуя туристов и местных жителей своим приятным дуновением. Я люблю бывать в Ханье в это время, гулять по узким улочкам, наслаждаясь очарованием города: его старинными домами, оплетёнными яркими бугенвиллиями, тесно наставленными деревянными столиками и царящей здесь необыкновенной атмосферой венецианских времён. Но ещё больше я люблю бродить ранним утром по песчаному берегу, вдыхать замшелый морской воздух, смотреть на лазурную воду, сливающуюся с небом.
В этот раз я также бродил по безлюдному скалистому пляжу. Море было спокойным, бесшумно набегая на сушу. Я размышлял о красоте здешней природы, скоротечности времени и неожиданно увидел девушку, которая шла вдоль берега навстречу мне. Она собирала ракушки и клала их в холщовую сумку, перекинутую через плечо. Незнакомка была настолько увлечена своим делом, что не заметила меня. Поэтому, когда мы чуть было не оказались нос к носу, она вздрогнула, а во взгляде обозначилась тревожная настороженность. Я не хотел напугать её, но, удивлённый необычной красотой гречанки, сам того не понимая, остановился и пристально смотрел на девушку. На ней был узкий топ и шорты, эта одежда невероятно подчёркивала изящные рельефы смугло-оливкового тела. Но больше всего поразили её глаза, их необъяснимый цвет, ни голубой, ни зелёный, может быть, его можно было назвать цветом морской волны, но очень тёмный, с поволокой, похожий на нефрит. Опомнившись, я кивнул головой в знак приветствия, она не ответила и прошла мимо, искоса поглядывая на меня. А я только ощутил ванильно-сладковатый аромат магнолии, которая красовалась в тёмных мокрых волосах над правым ухом. Я обернулся, но она уже ускорила шаг и высматривала ракушки у себя под ногами, ловко подбирая их с земли. В её облике и движениях читалось что-то пугливое, а сама она напомнила мне дикарку. Про себя я окрестил девушку Ундиной.
Время шло, я всё так же ходил по утрам к морю. Признаться, мне было любопытно снова повстречать юную гречанку и узнать хоть что-нибудь о ней. Но незнакомку я так и не увидел до тех пор, пока случайно не набрёл на одну из местных сувенирных лавок.
Атмосфера морской сказки царила в этом магазинчике. Среди многочисленных свисающих нитей перламутровых бус над головой парили лакированные колючие рыбы-шары, которые приходили в движение при лёгком дуновении ветра. Деревянные полки были устланы всевозможными диковинными раковинами и морскими звёздами. Стены увешаны картинами с затейливым геометрическим орнаментом, выложенным мелкой галькой, небольшими круглыми зеркалами, отделанными белоснежными кораллами и большими морскими ракушками. Я засмотрелся на одно из них и в отражении увидел знакомое смуглое лицо. Моя Ундина стояла за прилавком. Она была так же одета, как и в тот день, – в топе с нарисованными пальмовыми листьями. Тёмно-русые волосы пышными волнами обтекали лицо. От этого ещё больше выделяя необъяснимый цвет глаз, которые, казалось, источали холодный свет. И опять эта настороженность во взгляде. Всё в ней виделось мне загадкой, на которую нужно было обязательно найти ответ. В лавке не было посетителей. Я поздоровался, на этот раз она ответила коротким кивком. Я продолжил рассматривать морское великолепие, остановив свой взгляд на причудливых фигурках, сделанных из ракушек. В забавных зверушках, рыбах, корабликах, цветах чувствовалось столько детской непосредственности и теплоты, что невольно хотелось улыбаться. Я обратил внимание, что девушка наблюдает за мной. Я неплохо говорил по-гречески и думал, как начать разговор, чтобы не спугнуть её. Походив ещё немного, я выбрал себе кораблик и отнёс на прилавок. Девушка взяла плату и принялась упаковывать моё приобретение в картонную коробку, а я зачем-то добавил, что это для дочери. Конечно, это была неправда. Ни дочери, ни жены у меня не было. Когда-то давно я был женат, но жена погибла в автокатастрофе, и с тех пор мне не хотелось ни с кем сближаться. Слова о ребёнке немного смягчили настороженность незнакомки. Видя это, я поинтересовался, кто изготавливает все эти сувениры, девушка ответила, что она. Ещё минуту я молчал.
