Это было в годы предвоенные, годы тридцатые. Тогда на советской земле, которой уже давно не существует, рождались люди совсем необычные. Люди, судьбой которых станет самая страшная война человечества, голод, лишения, болезни и мор. А потом, как только они сумеют пережить и справиться с этим испытанием, на их же плечи ляжет бремя становления страны Советов, возрождения великого СССР из – под обугленных обломков войны.
А пока что были тридцатые годы – судьбоносные, пророческие, холодные и самые – самые сокровенные…
Как известно, в те времена коллективизацию в Казахстане возглавлял Ф. И. Голощёкин. С классовой борьбой яростно справлялись под лозунгом «советизация аула». Уважительное или просто доброжелательное отношение к представителям старой интеллигенции Казахстана в годы коллективизации трактовалось как подрыв советской национальной политики.
27 августа 1928 года подписан декрет «О конфискации и выселении крупнейших байских хозяйств и полуфеодалов». Завершить процесс коллективизации в казахской степи было решено к весне 1932 года, а полное оседание хозяйств к 1933 году. Со второй половины 1929 года в Казахстане форсировано развивается колхозное движение, к проведению коллективизации партия привлекает рабочих. Всех колеблющихся и сомневающихся в коллективизации огульно называли подкулачниками, а идея коллективизации сопровождалась жесточайшим тотальным террором. А сама коллективизация форсировалась без учёта местных условий.
В 1930—1932гг на нашей земле разразился голод. Из шести миллионов казахов погибло два миллиона, а из сорока миллионов голов скота к 1933 году осталось около пяти миллионов. Свыше миллиона людей в ходе коллективизации мигрировало. Численность коренного населения, погибшего от голода, была восстановлена спустя почти сорок лет. Можете себе представить, что это было за время? Нет? Я тоже не представляла, когда слышала эти рассказы о голодоморе тех лет.
Голод 1930—1932 гг. вошёл и историю, как годы «великого джута», величайшей трагедии нашего народа.
В это тяжёлое страшное для людей время на земле Казахстанской выживала и моя семья, мои корни.
В конце января 1931 года по седому насту окольной дороги въехал в село Алексеевка верховой. Возле речки, серебрившейся в темноте, он остановил усталого коня и спешился. Это был вечер и в проулке было темно и тихо. Где-то за речкой безудержно и звонко лаяли собаки, и теперь перед верховым всюду мигали огоньки небольших домов. Всадник, не спеша огляделся вокруг, затем подтянул подпругу, сунул мясистую холодную ладонь под потник и, ощутив горячую, запотевшую конскую спину, вдруг обернулся. Но вокруг не было ни души, а на небе висела круглая луна, напоминавшая собой забытый им в таборе широкий цыганский бубен.
