Планета Квантолия, область города Оанида
Стражник Священного кристалла посмотрел вслед уходящему фиолетовому солнцу. Ещё немного, и последний его краешек, сверкнув на прощание лучом, словно подмигнув, исчез за горизонтом. Небо потихоньку начало темнеть, кое-где стали появляться звёзды. Красно-бордовая галактика Ниланда – Стражник на секунду задумался, правильно ли он вспомнил её название – начала проявляться на темнеющем небосклоне, словно предметы после исчезновения тумана.
Стражник обожал смотреть на эту галактику. Ему казалось, что каждый раз она меняет свои очертания, хотя он и знал, что это не так. То она казалась ему гигантским растением, расправившим свои ветви, то свернувшимся в клубок животным, то представала в образе космического корабля. Он много слышал о том, что на его планете давно уже существуют космические корабли, но видеть их ему никогда не доводилось.
«Вот бы слетать куда-нибудь в космос, – подумал Стражник. – Или хотя бы взглянуть одним глазком на такой космический корабль. Должно быть, в космосе очень интересно – недаром же туда все так рвутся!»
Он с горечью сознавал, что никогда ни то, что пилотом – даже рядовым астронавтом ему не бывать. К этому нужно было готовиться чуть ли не с детства, много лет изучать разные науки в астрошколе. А в его возрасте надо быть довольным тем, что есть хотя бы такая работа.
«Ну и что? – сказал он сам себе. – Чем плоха моя работа? Я охраняю самое важное, что есть на нашей планете – Священный кристалл. Правда, непонятно, зачем его охранять – он ведь уже полвека лежит внутри этой горы, и никому нет до него дела».
При этих мыслях голова Стражника непроизвольно повернулась в сторону той самой горы.
«То есть нам, жителям Квантолии, он, конечно, нужен, – мысленно спохватился стражник, – но вряд ли найдется хоть один квантолиец, который захочет его уничтожить – ведь даже дети знают, ЧТО тогда произойдет!»
Стражника передернуло – он вспомнил, ЧТО творилось на Квантолии до появления кристалла. Когда великий ученый вырастил его, Стражник был ещё ребенком. Он, к сожалению, не помнил имени ученого. Теперь тот умер, и никто больше на всей планете не мог повторить его деяние.
