Ничего не предвещало
Таиланд 2013 год
– Добрый день. Господин Голицын? Я нотариус Орсини по делу о наследстве вашего дяди и вы…
– …л-я-я! Сволочи! И сюда уже добрались с этим долбаным наследством!
Я отшвырнул мобильный и застонал. От собственного вопля в голове взорвалась ядрёная бомба. Ну что такое, а? Спал, никого не трогал, так нет же!
Я перекатился на другой бок и обнаружил, что не один в постели. Старательно проморгался. Вытянул руку и неуверенно потыкал пальцем в холмик под простыней. Холмик недовольно забурчал, пошел тектоническими сдвигами, простыня сползла. Я увидел смуглое лицо в обрамлении тугих кудряшек и понял, что ничего не понял.
– Алле, гараж! Ты кто?
Нет ответа. Ну и черт с ней, пусть дрыхнет. Как же ее… Бунси-Фунси, как то так. Кажется, в баре вчера подцепил. Жениться вам надо, барин, и пить поменьше. А еще надо поднять задницу и сходить проверить “Корсара”, может какой-никакой клиент набежал, дайвинга жаждет, ждёт-пождёт. Хоть пару пиастров заработать. Пусть и не сезон нынче в тайских пенатах, но вдруг?
Я медленно сполз с кровати, дошлепал до ванной, старательно не глядя в зеркало. И так известно, что я там увижу: отёкшую рожу в декоре недельной щетины, старый шрам, рассекающий левую бровь. Кто ? Где я? Зачем я? Как в том анекдоте – и почему, я, сука, ёж? На самом деле, это самый главный вопрос последних пяти лет – кто я и зачем? Камо грядеши, Санчес? Для чего небо коптишь? Нет, слишком безнадежные вопросы для и без того сложного утра…
Слегка придя в равновесие с собой и миром после ледяного обливания, я выбрался с кофе из своего домика, “картон массив”, как называла его прежняя подруга дней моих, француженка Маню. Зато этот “картон массив” прямо на пляже, с видом на мой синий катер и пустоту рядом с ним. Что-то стало холодать, клиента нынче не видать…
Славная Маню. Так и не дождалась, пока я заработаю на нормальные “апартаменты” и укатила с более перспективным туристом-бритишем.
Я поперхнулся кофе. А тот тип в мобильном ведь по-французски говорил! А я, тормоз, спросонья и не… Хотя странно, наследство эфиопского дядюшки обычно втюхивается на английском. И притом – никогда по телефону, а вот в почте этот неубиваемый спам уже сколько лет процветает.
– Эу, Санчес!
Черт! Прятаться за пальму поздно… Абориген Кай, хозяин пляжного бара, приближался неумолимо, как цунами. Последний месяц он поил меня в кредит по старой памяти.
