– Черт возьми, Уайлд[1], держи ее крепче, иначе она меня на рог насадит!
– Легче сказать… чем сделать… старик… – С трудом удерживая на месте Колокольчик – нашу корову породы лонгхорн[2]весом в полторы тысячи фунтов, – я пыталась развернуть ее большую голову и взглянуть на отца, который в эту минуту зашивал зияющую рану на ее боку. Недавно она схватилась с одним нашим огромным быком по кличке Усы – так его в детстве неудачно прозвала моя сестра. Усы славился тем, что не особо церемонился с дамами. Наверное, до сих пор обижался на данное ему прозвище.
– Она явно в очень…очень… – Я крепко ухватилась за гладкий рог и тихо выругалась себе под нос, когда мои пальцы соскользнули к острому концу. – Плохом настроении!
До меня донесся едва слышный отцовский смех.
Стиснув зубы, я вдавила пятки в рыхлую землю, для надежности упершись в металлические перекладины самодельного стойла. Ветхая конструкция отозвалась скрипом и треском. Колокольчик то ли от нетерпения, то ли от боли стукнула копытом, и в лицо мне отлетели комья грязи. Воняющая навозом жижа, сползая по губам, затекла прямо мне в рот, пока я не захлопнула его. Усилием воли я подавила рвотный позыв и сплюнула в сторону, стараясь не ощущать вкус того, что оказалось у меня на языке.
Как бы мне ни нравилось быть фермерской девчонкой, но в такие минуты я жалела, что мы живем не в городе. Например, в Хьюстоне. Или в Далласе. В любом другом месте Техаса, только не в этом захолустье, которое я зову своим домом: в четверти мили от ближайших соседей и в пяти милях от крохотного городка. Эта мысль стремительно пронеслась в моей голове. Я снова сплюнула, избавляясь от остатков грязи во рту.
Очень надеюсь, что это грязь…
– Джонсон, ты как там? В порядке? – окликнула я.
С каждым годом отец постепенно сдавал, ему все труднее было поддерживать свое слабевшее тело в должном состоянии – ни для кого из членов нашей семьи это не было тайной. Превратившись преждевременно в развалину, он уже не мог с прежней ловкостью увернуться от разъяренной коровы. Отцу было всего сорок с небольшим, а двигался он так, будто ему глубоко за сотню. Однако когда требовалось зашить рану скоту, в его руках появлялась былая уверенность – в этом ему по-прежнему не было равных… разумеется, при условии, если мне удавалось удержать корову в нашем убогом загоне, что в настоящий момент у меня выходило не очень.
