Сергей Долгов
Мужской ответ
Как-то позвонил мне московский поэт Николай Афёров и попросил помочь ему набрать тексты своих стихов, он собирается их издать. Эта просьба сняла один из кирпичей с моей души, я-то давно знаю, что картина современной русской поэзии без его творчества будет неполной, а между тем, даже в интернете стихов его не найти, разве что, кто-то очень покопается и обнаружит ставропольский альманах «45-я параллель», который его когда-то публиковал.
Непривычно высокий общий уровень его поэзии заставляет вспомнить о, казалось бы, утраченном понятии "культура стиха". Искушённый читатель может со мной не согласиться, с точки зрения поэтической техники, у Николая простой, ямбический репертуар, что до интонации, он чуть ли не монотонен, но абсолютно естественен. И эта органика, подтверждает правоту человека пожившего и давно воспринимающего жизнь не по книгам, а такой, как она есть, не без иронии, но не собирающегося её ни разоблачать, ни олитературивать, позиция, скорей, прозаика, но почему-то в стихах. Отсюда непривычность образа, чуть ли не бытописателя. Быт дан и органичен, становится стройматериалом для стихотворений, и читатель воспринимает его не как метафору, а как проблему бытия сквозь тему "быт и я".
Поэзия Афёрова – это осмысление и, прежде всего, его отношений с женщиной. Пафос не просто отсутствует, напротив, нечто пафосное можно и процитировать, затем, чтобы съязвить.
Хочешь, водки, хочешь сока,
Хочешь, вместе отольём,
Убедиться, что пророка
Нет в отечестве своём.
Но даже за иронией – мысль, слишком основательная, чтобы называть её задней, а женщин – бабами. Опыт жизни – основной подтекст его поэзии.
Даже у завзятого литературоведа язык не повернётся обозвать предмет его раздумий героиней или лирическим персонажем, но только совсем уж поверхностная читательница не поймёт, что стихи не только про то, с кем он переспал, кому изменил, от кого ушёл, что всё это прежде всего о любви. Но, как писала Эмили Дикинсон: "Я пропустила имя и глагол". Афёров сам глагол не пропустит, но употребляет исключительно в его утилитарном значении и, уж конечно, со всенепременной рифмой, что только удваивает иронию:
