Дарья очнулась от запаха дыма и спросонья забормотала: «Вот же зараза, Олег, и по ночам от куряшки оторваться не может». Протяжный храп нарушил порядок мыслей, и Даша в полутьме палатки пошарила рукой по соседней подушке – муж спал рядом. Сон улетучился окончательно, и теперь Дашка ругнула уже себя: «Раззява, видно, плохо костер залила – раздымился».
Позёвывая, Даша выползла из уютного тепла походной постели и, попутно кутаясь в пледик, потихонечку выбралась наружу.
Полная луна заливала мягким светом заброшенный двор родительского дома: костровище едва мерцало, но не чадило. Дарья потянулась и опрокинула голову в небо; россыпи ярких звёзд в редких облачках знакомыми очертаниями напомнили детскую болтовню: «Вон-вон большой ковшик, а там малый…» Дашка разулыбалась: как же любила она, когда чуть потеплеет, ночевать с сестрой на сеновале под пологом, рассказывать страшные истории в таинственной темноте и слушать птичьи трели…
Она и сегодня настояла остановиться на уже дано пустующей усадьбе, чтобы хоть чуть-чуть прикоснуться к безвозвратно ушедшему родному.
Младшая сестра, живущая своим хозяйством в другом конце деревни, ворчала: «Чё придумали городские, места у нас что ли мало? Ну, сходили, попроведовали родной дом – ночевать-то зачем? Развалилось уже давно всё, чужим пахнет…»
