Ветер любви

Дорогая Анна! Сердечное тебе спасибо за поздравление с моим юбилеем. Хоть оно и пришло на месяц позже, все равно приятно – значит, есть на свете кто-то, кому я небезразлична. Говорят, печально праздновать сорокалетие, да мне и не с кем. Твое маленькое письмо, вопросы в нем вернули меня в те времена, когда всякий раз при наших встречах ты удивлялась, что в моей жизни нет никаких значительных событий. Я смущенно пожимала плечами и никогда не решалась рассказать тебе о яркой, удивительной, может быть, и странной полосе моей жизни. Видимо, теперь время пришло… Нет, не буду докучать тебе, а только расскажу о самом важном. Однако это будет скорее рукопись, чем ответное послание.

…О, как много он мне дал, и какая я перед ним неоплатная должница! Он был очень умен, но его ум не стеснял меня, не подавлял. Он был легок, непринужден и весел, почти лысый, невысок ростом, от природы наделен большой физической силой, немного надменный, но с другими. Терпеть не мог злых людей. Мы были дружны с ним почти два года. Заметь, я говорю дружны, потому что не могу сказать близки. В свою душу я так и не пустила его. Не смею также сказать, что жила с ним. Я тогда, в свои двадцать лет, испытывала ужас при одной мысли о том, что два человека – мужчина и женщина – могут жить всю жизнь вместе, с утра до вечера и с вечера до утра, делясь едой и питьем, спальней, снами, радостью и горестью… И эта тесная жизнь длится до тех пор, пока оба не потеряют окончательно всю прелесть и оригинальность своей личности, пока в супружеском ложе ежедневной привычкой не погаснут все восторги, не станут регулярной необходимостью или чуть-чуть приятным удовольствием. Возможно, я сумела бы поменять свое мнение, но об этом чуть позже. В любви и в отношениях – так мне сейчас кажется – он был очень избирателен. Много раз я слышала от него о большой и прекрасной любви, которая выдерживает всякие испытания, преодолевает все преграды и соблазны, торжествует над бедностью, болезнями, клеветой и долгой разлукой, о высшей любви, о которой сказано, что она сильнее смерти. И неужели ты не согласна со мною, что дар любви, как и все дары человеческие, представляет собой лестницу с бесконечным числом ступенек, ведущих от земли к вечному небу? Он любил меня, я это чувствовала. «Знаешь, Натали, – говорил он мне, – я чувствую, что до тебя никого не любил. Я ждал любви, хотел ее, искал, но все, что я узнал, – не любовь, а мираж… Может быть, невольная ложь самому себе. Теперь же я уверен, что нашел ее, и вместе с тобой ту любовь, о которой мечтал всю жизнь».