Всегда найдётся какой-нибудь «сладко-устый Владик – искуситель», который «поможет» девственнице избавиться от злополучно – тягостной пломбы девичьего целомудрия. Примерно так звучит общепринятая аксиома разрушения добрачной нравственности. Но у Анны это случилось по-другому.
Тогда она смотрела на Владислава с искренним восхищением. Он был плотный, с волосатой грудью крепыш – мужчина лет сорока. Несколько лет он заезжал на легковой машине к её старшей сестре и увозил её на дачу. Однажды они прихватили и «Анютку» с собой, когда училась ещё в восьмом классе. В тот день она прогуливалась на дачном участке, с интересом разглядывая почки на деревьях, которые «буквально рвались» навстречу жизни, разбуженные весенним солнцем. После небольшого дождичка земля освежилась, и под ногами зеленела травка. На душе было волнительно – радостно. Умиротворение нашло на неё. Она как-то по-новому ощущала пробуждение природы. В конце участка задержал её внимание муравейник. Сейчас его внушительный холмик кипел своей муравьиной жизнью. Интересно было наблюдать за, казалось бы, хаотическим движением насекомых. Удивляло то, как при таком большом скоплении, они ухитрялись, не мешая друг другу, выполнять, в каком-то целеустремлённом порыве, свою муравьиную, таинственную работу. Их суетливая энергетика завораживала, не отпускала её. Она вспомнила, как когда-то, будучи совсем малой, брала в рот травинку, смачивала её слюной и опускала в муравейник, а потом обсасывала. Сейчас это ей уже казалось никчемным. Достаточно было дома съесть ломтик лимона, чтобы утолить вкусовое желание. Правда, при этом исчезало волшебство, присущее детству. Наконец, освободившись от навеянных грёзами чар, она оставила муравейник и пошла к дому, где вдруг стала невольным свидетелем эротической сцены между сестрой и Владиславом. Неистово сладострастные стоны, доносившиеся из дома, резко остановили Анюту. Девушка замерла и с удивлением наблюдала и слушала порыв оргазма пока ещё неведомой ей человеческой страсти, происходившей за стеклянной дверью. Вконец обескураженная, она всё-таки сообразила незаметно покинуть объект наблюдения и удалилась в палисадник. Сцена глубоко запала ей в душу…
А недели через три, когда она оказалась на той же даче наедине с тем же Владиславом – любовником старшей сестры, которая была в командировке, ей довелось самой впервые окунуться в сексуальный водоворот, захвативший и её своей новой стороной жизни. Впечатление было потрясающим и оставило неизгладимый осадок. Физическая боль и безысходная неловкость от стыда перед сестрой и родителями были далеки от того, что она предвкушала. Она не сопротивлялась, потому что с тех самых пор, когда увидела ту памятную сцену, уже сама в тайне захотела испытать то чудное состояние, тот блаженный оргазм, о котором она ранее не подозревала. Однако теперь, когда всё свершилось, она ощутила глубокое разочарование и даже испуг от сознания того, что наделала…
