Я уже несколько часов, может два, а может три, пробирался сквозь кедровые ветви, и серые кустарники. Мои ноги были стерты, и ужасно ныли, вся одежда разорвана в клочья, тело изрезано. Я терял силы, казалось вот, вот упаду, но нечто позади меня даже не думало сбавлять темп…
Я начал запинаться, у меня больше не было сил продолжать бег. И, уже чувствуя дыхание смерти, готовый отдаться жуткому существу, сквозь колючие заросли, я разглядел опушку, а на ней дом на колесах.
Усталости как не бывало, я рванул вперед с новыми силами, и уже спустя минуту колотил в дверь. Ее, с понятной обеспокоенностью, открыла девочка лет шестнадцати. Я же, как после пятничной пьянки, ввалился внутрь, и отключился.
Проснувшись на следующие утро, первое, что я разглядел, был пес, со страстью лизавший мою руку. Подле него стоял молодой парнишка, вероятно, брат той самой девушки. “А кстати, где она?” – подумалось мне. – “Доброе утро, господа!” – вскрикнул я. Незамедлительный ответ раздался из соседней комнаты.
– Доброе, доброе, – приговаривала она, выходя из кухни. – Не будем тянуть. Кто вы? И что вас привело сюда? Кажется, она была не очень рада моему “визиту”, но старалась этого не показывать.
– Ну что же, давайте знакомиться. Я Смирнов Игорь Александрович, искренне благодарю вас за гостеприимство, и спасение моей жизни…
– Рановато говорить о гостеприимстве, – Облокотившись на стену, сказала она. – Я Софья, это мой брат Матвей, и пес Сережа.
– Приятно познакомится, а насчет моего пребывания в вашем домишке можете не беспокоиться, надолго я у вас не задержусь, надеюсь. – Сказал я, привстав с кровати.
Матвей, увидев сие действие, подпрыгнул как ошпаренный, и спрятался за углом.
– Боится.
– Надеюсь не меньше вашего, – вымолвила непоколебимая Софья. – Ну, раз уж собрала судьба нас под одной крышей, придётся потесниться. – Прикрыв глаза, проговорила она.
Полностью выпрямившись, я чуть не столкнулся с ней: она стояла всего в шаге от меня. Стройна, высока, но безжизненна. В пустых глазах ее, устремленных прямо мне в душу, не было не единой эмоции, ни радости, ни гнева, ни грусти. В воздухе повисло напряжение, как перед грозой. Но к счастью Матвей, уже сидевший на кухне, закричал: «Мам! Каша убегает!»
– Мам?! – С удивлением спросил я. – Да вам на вид всего шестнадцать!