Утро. Каждое утро я встаю с вопросом «Кто я?». Несколько лет назад я выпустился из школы и шел по намеченному мне пути. Но стал ли я кем-то? Говорят, даже без профессии и цели у человека всегда остается его «я», его имя, он сам. Но имеет ли моё имя значение? Я человек потерявший себя. Я становлюсь с кровати на ноги, я делаю каждый день шаги, чтобы стать человеком, чтоб стать тем, кого она хочет во мне увидеть, чтобы не разочаровать её.
Кто она? Если моё имя не значит ничего, то её имя значило всё. Внутри себя я мог бы отвечать на этот вопрос бесконечно, говорить, писать стихи, петь оды, кто она для меня, какая она драгоценная женщина. Внутри себя. Для всех вокруг я не могу сказать и слова, не могу произнести и фразы – это та сокрушающая тебя сила, это те мрачные противоречия, что раздирают тебя на части – любовь, которую не можешь высказать, потому что это лишь неуместное никому ненужное чувство, готовое схорониться с тобой, остаться в тебе до могилы. Чувство, о котором приходилось молчать, которое нужно было прятать в самых укромных уголках своего сердца, лишь бы она ничего не заметила. Пока для всех это была просто новая учительница, появившаяся в нашей школе – новый строгий директор, жесткой, но при этом нежной рукой, устанавливающая свои правила, для меня, того, наивного 14-летнего мальчишки – это была звезда, появившаяся на небосводе моей жизни и ознаменовавшая начало долгого пути.
Наши взаимоотношения построились быстро – это была спокойная мирная рутина с учебными работами и школьными выступлениями. Я был для неё старательным учеником, единственным, кто не боялся с ней – директором делать какие-то дополнительные проекты по учебе. Я стремился удивить её. А она удивлялась.
Быть с ней рядом – это как стоять посреди клубка змей, быть в эпицентре ядовитого облака или на острие ножа. Злые учительские и ученические языки в школе хоть и шептались тихо, но до меня всё доносилось, для них я был «цепной пес директора». Их лица сводило от злобы при виде меня подле неё. Моё существование вставало им словно в горле кость, а я в свою очередь знал о них больше, чем должен был, поэтому видел все эти лицемерные искаженные злостью лица насквозь. Но меня всё это не волновало, пока я просто был рядом с ней.
Всё кончается и начинается, закончилась школа, и начался мой жизненный путь, проложенный ею. Она хотела взрастить во мне своего преемника. А я? Чего хотел я – я и сам не знал, мне был не важен путь, пока этот путь следовал по её следам. Тогда я впервые подумал: «А может, они правы? Может я и правда её верный пес?»
