Черная тень под водой

© Тамоников А.А., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глаза неожиданно распахнулись. Прервалось «состояние, похожее на сон» – как он мысленно окрестил эти нашествия кошмаров и тоскливых видений. Организм в такие часы почти не отдыхал. Зрение обретало резкость, и вместо каши в голове появлялись ясные мысли. Обстановка не менялась. Он лежал на дощатых нарах, на которых лежали матрас и худая подушка. Крохотная камера-одиночка в изоляторе НКВД города Кингисеппа – стены в разводах, потолок с засаленной лампой, которую включали, когда не нужно. В проржавевшей двери было прорезано оконце – для подачи пищи и наблюдения за арестантами. В углу находилось крытое фанерой отхожее место – в общем, удобно, но зловонно, неэстетично и лишний раз не погуляешь. Выводили только на допрос.

Узник приподнялся, сел на нары. Ныли кости, болела ссадина на виске – результат вчерашней беседы со следователем. Сколько дней он здесь находился? Семь или восемь? Поначалу считал, потом сбился. Еду доставляли нерегулярно, окна отсутствовали. Узник был сравнительно молод, ладно сбит, но продолжительный арест не прошел даром – взгляд потускнел, щеки обросли щетиной, скомкались светлые волосы. Форма капитана Красной армии (за исключением ремня и фуражки) превратилась в отрепья. Отрешенный взор уперся в стену, до которой можно было дотянуться рукой. Сухие губы хрипло бормотали:

– Я капитан Красной армии Хабаров Алексей Владимирович, сотрудник третьего отдела Смерша, двенадцатого года рождения, нахожусь в районном изоляторе НКВД города Кингисеппа… по обвинению в халатности, перетекающей в сговор с врагом и измену Родине… Сижу семь или восемь суток, сейчас предположительно утро… или день, нахожусь в здравом уме и ясной памяти…

Узник расслабился. Больше всего он боялся потери памяти, что является первым признаком умственного расстройства. Звоночки были: как-то после пробуждения он метался по камере, не мог вспомнить, где находится. Но сейчас все в норме. Что бы еще вспомнить? Не женат, родился в маленьком городке под Самарой – тогда еще не Куйбышеве; уже в сознательном возрасте переехал с родителями в Ленинград, отец преподавал, скончался в 38-м – не выдержало сердце; мама промучилась два года, заспешила к своему любимому Владимиру Михайловичу – просто зачахла от тоски. Грешно так думать, но, может, и к лучшему – не видели страшной блокады, унесшей сотни тысяч жизней… Еще что? Да, если фортуна повернется лицом (что маловероятно, но технически возможно), не забыть набить морду майору Дельцову – виновнику его ареста! Пусть и чревато новым арестом, но сделать это нужно обязательно…