Пост-оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© А. Ю. Недель, 2019, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

Самая большая опасность Европы – это усталость.

Эдмунд Гуссерль

В этой книге собраны тексты, интервью и выступления, написанные в разное время и для разной аудитории, однако их объединяет одна тема – как мыслить сегодня философски? Как сохранить напряжение мысли в наш век, который, как кажется, этого совсем не требует? Как быть революционным? Вероятно, таким вопросом задается каждое поколение и каждое поколение отвечает на него по-разному.

Существует много способов подружиться с мыслью, сделать ее основой своей жизни. В самом общем – и, строго говоря, не очень правильном – виде мы говорим о западном и восточном путях мышления. Западный – рациональный, предпочитающий логику и доказательство интуиции и откровению. Считается, что по этому пути пошли первые греческие философы, а за ними и все остальные. При всем внешнем мистицизме и эзотерическом отношении к миру, Пифагор, проведший двадцать лет в вавилонском пленении, в глубине души был прежде всего математиком. Основанием всего он считал число, которое не зависит ни от воли властителей мира, ни от человеческих страстей. Платон рассказал человечеству о существовании высших, недосягаемых для нас смыслов, постичь которые мы можем, только если они отбрасывают на нас свои тени. Он назвал их эйдосами. Его ученик по имени Аристотель разочаровался в эйдосах и стал искать основание всего в самих вещах, вернее, в их незримой сущности.

С тех пор поисками этой загадочной сущности занимается вся европейская философия, иногда объявляя сущностью саму мысль о ней, иногда отказывая ей в реальности или пряча ее в том, что принято называть «непознаваемое». Но парадокс в том, что как бы мы ни называли эту сущность и куда бы ее ни относили, желание ее понять и обладать ею не ослабевает уже две с половиной тысячи лет. Любовь западного ума к сущности, пожалуй, самый удивительный роман, и по продолжительности, и по силе. В истории этого романа было всякое: победы и разочарования; ответ, казавшийся окончательным, и вопросы, казавшиеся неразрешимыми.

На пути к истине усилия одних были вознаграждены сполна, они получали должности и богатство; другие – проклятия и безвестность. Иных сжигали на костре. Вся история этого романа еще не написана, я сомневаюсь, что она когда-нибудь будет написана, но даже того, что мы знаем, достаточно для бесконечного восхищения перед такой страстью. Наверное, Платон все же был прав, когда называл страсть к истине эротической, и этого эротизма не избежал, надо думать, ни один искатель истины, ни один создатель системы знания, пусть даже такого отдаленного от чувственной сферы, которое создал Ньютон или Гегель.