Некоторым домам, как и определенным личностям, каким-то образом удается сразу заявить о своей склонности ко злу. В случае последних никакая особая черта не выдает их, они могут похвастаться открытым лицом и простодушной улыбкой, и все же их присутствие оставляет неизменное убеждение, что с их существом что-то радикально не так, что они злые. Волей-неволей они, по-видимому, создают атмосферу тайных и порочных мыслей, которая заставляет тех, кто находится по соседству с ними, шарахаться от них, как от чего-то больного.
И, возможно, с домами действует тот же принцип, и именно аромат злодеяний, совершенных под определенной крышей, спустя долгое время после того, как фактические исполнители ушли из жизни, заставляет покрываться мурашками и волосы вставать дыбом. Что-то от изначальной страсти злодея и ужаса, испытываемого его жертвой, проникает в сердце невинного наблюдателя, и он внезапно ощущает покалывание в нервах, мурашки по коже и холодок в крови. Он охвачен ужасом без видимой причины.
Во внешнем облике этого конкретного дома явно не было ничего, что подтверждало бы рассказы об ужасе, который, как говорили, царил внутри. Он не был ни одиноким, ни неопрятным. Он стоял, втиснутый в угол площади, и выглядел точно так же, как дома по обе стороны от него. В нем было то же количество окон, что и у соседей, тот же балкон с видом на сад, те же белые ступени, ведущие к тяжелой черной входной двери, а в задней части была такая же узкая полоска зелени с аккуратными бордюрами, тянувшаяся до стены, отделявшей ее от задних стен соседних домов. Очевидно, также, что количество дымоходов на крыше было одинаковым, ширина и угол наклона карниза, и даже высота перил черного входа.
И все же этот дом на площади, который казался точно таким же, как его пятьдесят уродливых соседей, на самом деле был совершенно другим – ужасно другим.
В чем заключалась эта заметная, невидимая разница, сказать невозможно. Это нельзя полностью приписать воображению, потому что люди, которые провели некоторое время в доме, ничего не зная о фактах, положительно заявляли, что некоторые комнаты были настолько неприятными, что они скорее умрут, чем войдут в них снова, и что атмосфера всего дома вызывала у них симптомы подлинного ужаса. Ряд ни в чем не повинных жильцов, которые пытались в нем жить и были вынуждены покинуть его в кратчайшие сроки, действительно вызвали в городе скандал.
