В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда всё его существование делится на «до» и «после», когда спокойная гладь его видения избранного им пути начинает волноваться, когда гранитная почва устремлений внезапно превращается в зыбучие пески неопределённости. Подобные моменты зачастую и становятся особенными, предопределяющими дальнейшую судьбу человека.
Именно таким событием для Тимофея стало случайное знакомство с одной прекрасной девушкой. Её лучистые глаза были безобманным свидетельством её кристально чистой, заботливой души, которую ему ни у кого не доводилось больше встретить. По злосчастному, безжалостному року Тимофей был вот уже как двадцать два года разлучён с той, которая стала смыслом его жизни. Но какие бы камнеподобные проблемы ни сыпались на голову Тимофея, сквозь какие бы дремучие леса страданий не приходилось проходить ему, он, опьянённый своими немеркнущими чувствами, неизменно приходил к ней.
Добравшись, вот уже в миллионный раз, до той улицы, того дома, где провела своё детство любовь всей его жизни, Тимофей в самозабвенном упоении смотрел на детскую площадку, на которой та некогда играла, на дома, мимо которых проплывал её изящный стан, на бульвар, который был для неё приятной отдушиной в этих серых джунглях. Всё, что окружало его в этом замечательном районе, пробуждало в нём те, почти забытые, ощущения, которые он испытывал десять-пятнадцать лет назад, стоило его сознанию погрузиться в безоглядные дали сладостных мечтаний о своей любимой. Тимофей снова увидел те восхитительные картины из прошлого, что наполняли его сердце неописуемым восторгом и безмерным счастьем. И будь в его распоряжении хоть миллиарды лет, он бы всё также продолжал любить её всем сердцем и всей своей пламенной душой, ведь он отдал той девушке всего себя, полностью, без остатка. После той великолепной, судьбоносной встречи жизнь Тимофея больше ему не принадлежала. И посему только ощущение близости этой сказочной любви наполняло его жизнью. Как и сейчас.
Вдали от той девушки, чьё имя он укрыл непроницаемым покровом сокровенной и безгласной тайны и навечно запер в своём сердце, Тимофей был подобен упавшему с дерева осеннему листу. Оторванный от родного дома, преданный всевластной воле безжалостного ветра, он мог лишь послушно лететь туда, куда его гнали воздушные потоки. Этот лист на вид ещё был живым и ярким, однако его уже ничто не подкрепляло. Он, безвольный, доживал последние дни поры собственного увядания.
