Солнечные лучи, заливающие стены и пол кабинета, играли тенями, отбрасываемых ветками деревьев, растущих за окном. С ласкающим ветерком, через приоткрытое окно залетел шмель, своим натужным жужжание унося в детство. На письменном столе, среди аккуратно сложенных карандашей, ручек и бумаг, мило ютятся полевые цветы, в стеклянной вазочке. Сидящий за столом человек, с благодушной улыбкой, достал и положил перед собой лист бумаги, вырванный из тетради. Мужчина едва за сорок, был хорошо сложенный брюнет, с лицом артиста, из-за тоненьких усов над губой. Зелёный китель затянутый ремнём и портупеей, выразительно контрастировал с красными петлицами, украшенными парой ромбов с обоих сторон, оценивался достоинством майора. Побарабанив пальцами по столу, майор задал вопрос, сидящему на против него военному:
– Что же вы, Владимир Владимирович, ведёте себя аморально. Обманываете девушек, я бы даже сказал ломаете им жизнь, в результате воспользовавшись их беззащитностью, сбегаете. Как-то не по мужски, вы не находите? – Солнечный свет не проникал в глаза майора и напротив сидящему старшему лейтенанту, с петлицами танкиста, это не понравилось.
– О чём это вы, товарищ майор. – Доверительно изображая удивление, изумился танкист.
– Да ни о чём, о ком.
– Ну и кто у нас потерпевшая?
– Крыса…
– Брехня товарищ майор…
– Перебивать будешь, накажу.
– Так я, это. Понял. – Пряча взгляд ответил танкист.
– Крыса, Оксана Николаевна, двадцать четыре года, работает у нас буфетчицей. Знакомый персонаж?
– Это что, фамилия Крыса, или..?
– Фамилия. – Терпеливо ответил майор.
– Ну, буфетчица Оксана всем известна, а то что у неё такая иезуитская фамилия, слышу впервые. А, начинаю догадываться, решила традиционным путём сменить фамилию.
– Хорошо. Ну и почему же ты не хочешь помочь девушке?
– Какой девушке?
– Оксане Николаевне.
– Простите, почему я?
– Ну как же, вот у нас заявление от гражданки… – Майор не стал произносить фамилию, откашлявшись: – Здесь она сообщает, что вы использовали и бросили…
– Кто я?
– Именно, ты. – Улыбаясь подтвердил Майор.
– Но она сама предложила мне, убраться у меня в комнате. Застарелый холостяк, знаете.
– Знаю. Но вы же с ней спали.
