Нельзя шутить серьезными вещами
Клоун Шустряков достиг, казалось, всего – его не воспринимали всерьез. Чтобы он не сказал – все начинали хихикать, но мечтал он совсем о другом – произвести неизгладимое впечатление на женщин.
– Вы – замечательный остряк – воскликнула в восхищении одна из поклонниц – таинственная незнакомка.
– Это потому, что я говорю то, что вы хотели бы услышать и выставляю самого себя на посмешище.
– В противном случае вас ждало бы неотвратимое фиаско – догадалась она.
– Задача юмориста заключается в том, чтобы приняв обличье публики, заставить их смеяться над собственной глупостью – лицемерием, равнодушием и наплевательским отношением друг к другу, призадуматься и возможно стать хоть немного лучше. А процветает неизвестно что, юмористика давно превратилась в мелкое жульничество, где откровенно дурят и играют на низменных чувствах не хуже наперсточников.
– Вот почему меня тошнит от этого гнусного шабаша, я бы скорей влюбилась в какого-нибудь рыцаря печального образа – призналась она.
– Потакая и пытаясь польстить этим придуркам, мы только способствуем всеобщей деградации и ведь никому неизвестно до чего дойдем, до чего докатимся.
– Никто никому не верит, как это страшно – сказала она.
– И за душой ничего святого – обрадовался Шустряков.
– Как тут и над чем смеяться – удивилась она.
– Меня радует только то, что я не такой как все и не похож на остальных.
– Согласитесь с тем, что это весьма слабое утешение.
– Зато я имею возможность себя всем противопоставлять – сказал Шустряков.
– Не думала, что вы такой – удивилась таинственная незнакомка.
– Мы все глядим в Наполеоны – продекламировал Шустряков.
– Как я вас разыграла – рассмеялась она – Вы наверное и сами не знали на что способны, какой вы гордый, смелый, правдивый.
– Нельзя шутить серьезными вещами – огорошил ее Шустряков.
– Сколько этих непризнанных гениев. Людей с безнадежно больным самолюбием, эгоистов до мозга костей, ревниво оберегающих свое внутреннее я – сказала она.
– Не забывай, что я еще и потрепанный жизнью эстет – сказал я.
– Это не повод, чтобы меня высмеивать. Почему, когда вы встречаетесь с Эдуардом вас так и подмывает сказать мне какую-нибудь гадость.
– Мы еще и друг перед другом стараемся – воскликнул я.
