Осада
АВГУСТ 7178 (1670), СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ
– Ну чего тебе, болезный? – Чернец Никодим недовольно обернулся на вошедшего в келью худого, как щепа, остроносого, послушника Онофрия. Маленькие, болотного цвета глаза его, впавшие в глазницы, словно пустые ведра, опущенные в темный колодец, выражали ужас.
– Стрельцы двинские да холмогорские на великом множестве ладей и стругов вновь обложили остров! – выпалил послушник.
В монастыре он обретался давно. Уже получил подрясник, пояс и скуфью, но в монахи его так и не посвятили. Настоятель Соловецкой обители архимандрит Никанорий считал, что инок еще не прошел все ступени испытаний. На самом деле, ему доносили, что Онофрий «зело любит выпить», а когда его посылают в села за припасами, «заглядывается на девок со свекольными щеками и щипанными бровями». Инок часто подкашливал, но не потому, что имел слабое здоровье, просто у него была такая привычка. Из-за пугливого нрава, прежде чем что-то сказать, он делал паузу и кашель ему в этом помогал. Однако не теперь. Онофрий был очень напуган: царских войск у монастыря не видно было с поздней зимы.
На рассвете стрельцы, зимовавшие в Сумском Посаде в количестве нескольких сотен, нагрянули под предводительством стряпчего Агатия Волкова. Как и два года назад, летом. Тогда Волков представил монахам царское повеление: отречься от ереси и принять церковную реформу патриарха Никона. Однако и в тот раз и в этот насельники заявили, что «по новым книгам петь и служить не будут». Позапрошлым годом царский воевода предпринял попытку штурма монастыря. Его стрельцов встретили картечью из монастырских пушек. Стряпчий отступил, но обложил его со всех сторон. Зимой Волков штурмовать обитель не стал, сделал по его словам, последнее предупреждение: мол, если летом не одумаетесь, «на всех обрушится кара страшная и придет к Соловецким стенам огромная армия».
Как видно, Волков сдержал свои слова.
Никодим вставил гусиное перо в медную, в виде головы медведя чернильницу с красными чернилами. Ими он выводил на пергаментном листе очередное заглавие: «В лѣто 6576. Придоша иноплеменьници на Рускую землю, половци мнозѣ…».
Монах, летописец монастыря Никодим, в миру Савелий сын Петров, переписывал несторовскую «Повесть временных лет». Это была копия с Ипатьевского списка, которую продали монастырю шведские гости за два воза сушеной рыбы, пять кадок меда и дюжину соболиных мехов. Они нашли копию вроде как в одной из библиотек захваченного шведами Кракова.
