Жила-была девочка. Звали ее Алель. Девочка как девочка, ничего такого.
Алель прилежно училась, всегда слушалась маму, а ее белые гольфы и белый передник всегда оставались белыми, потому что Алель была очень аккуратной. В общем, типичная отличница, ничего такого.
Только вот она никогда не улыбалась.
Все были уверены: это потому, что Алель очень серьезная и даже не думает о всяких глупостях, которые так часто заставляют несерьезных людей без причины улыбаться.
И никто не знал, что Алель не улыбается из-за страха.
Ну, страх и страх – ничего такого, все же чего-то боятся. Но Алель не просто чего-то боялась – Страх жил внутри нее.
Алель не знала, когда Страх поселился в ней. Кажется, он был там всегда и чувствовал себя как дома, по-хозяйски. Иногда он прятался или спал – и тогда не показывался вовсе. Но чаще всего Страх был начеку – большой, черной, крутящейся и уходящей куда-то вглубь ее груди воронкой.
По ночам Алель смотрела в темноту за окном и думала, что Страх и ночь очень похожи. В сказках, которые рассказывала ей бабушка, всякие чудовища приходили всегда из темных мест: пещер, колодцев… Может, и Страх пришел из темноты – темноты ночи? Ведь иначе чем чудовищем его нельзя было считать.
Страх заставлял ее тревожиться обо всем на свете, хотя если бы кто-нибудь спросил, о чем именно, она не смогла бы точно ответить.
Алель очень-очень старалась не бояться и очень-очень старалась, чтобы никто не заметил, что она боится. А когда очень-очень стараешься, на это уходят все силы. И на улыбки и радость уже ничего не остается.
Из-за того, что она была такой серьезной, никто не хотел с ней дружить. Ведь если с тобой нельзя повеселиться и подурачиться, значит, с тобой скучно. А разве кто-нибудь любит скучать?
Так Алель и жила.
Когда пришли очередные зимние каникулы, ее как обычно отправили к бабушке в деревню. Алель любила и каникулы, и эти поездки. Бабушка была доброй и веселой, пекла вкусные пироги и рассказывала сказки. И когда Алель слушала сказки, то и Страх словно слушал их вместе с ней – затихал, переставал кружить свою воронку, и внутри девочки наступала тишина. Эта сказочная тишина была очень похожа на то беззвучие, что бывает, когда стихает ветер, и в ночи медленно и осторожно с неба летят большие пушистые снежинки, аккуратно ложась на землю, образуя холодную мягкую перину. За эту тишину Алель любила зиму.
