Тогда мы собирались у речного вокзала. Там, натурально, – на речном, на вокзале, сидели на причале и от идиотской радости махали проплывающим кораблям. Собираться там у нас вошло осенью в привычку. Мы интеллигентно прогуливали лекции в институте, приходили на причал в строгих серых костюмах, в белых рубашках, в галстуках и каждый при дипломате. Для начала мы просто болтали о том, о сем, и махали в след кораблям. Потом один из нас, из интеллигентов, направлялся в буфет Речного вокзала, так, ничего такого, просто купить попить. Стоял, выбирал ситро или не ситро, а может тархун или не тархун… Вроде невзначай решал купить попить почему-то… пива. С деланной небрежностью покупал пять бутылочек жигулевского, на каждого по одной. И было неловко, ведь право, не подумали бы про нас с утра плохо…
И оказывалось, кстати, что в дипломат тютелька в тютельку вмещается ровно пять бутылочек пива, не больше и не меньше. Захлопнув дипломат элегантным движением руки, интеллигент, говорил: "Премного благодарен" буфетчице, мило улыбался, шутил по поводу прекрасной золотой осени.
Потом интеллигент удалялся, чтобы с такими же интеллигентами распить принесенное прямо на ступенях, ведущих к причалу, а потом орать и скакать, и неистово махать проходящим и отплывающим кораблям. И далее, следующий интеллигент, еще в пиджаке, но уже без галстука и в расстегнутой на груди рубашке отправлялся с дипломатом в буфет за "снарядами". Буфетчица, при появлении второго интеллигента, улыбалась менее приветливо, с ехидностью укладывала бутыли в подставленный дипломат, понимая, что этим дело не кончится.
