«К черту! Сегодня какаю дома!» – За окном невнятная зима без солнца, и йоркширский микротерьер, герой трогательного демотиватора, отказывается выходить на улицу1. Конечно, если его опекуна2 вызовут в офис, йорк поедет с ним, но, скорее всего, снова останется в квартире – так удобнее. Когда у человека нет времени, пес пользуется лотком для кошек и не навязывается с играми. Ароматные косточки, мячики, латексная имитация тапка – он знает, чем себя занять вместо прогулки. Кажется, йорк и его человек живут на взаимовыгодных условиях: собака создает уют и обеспечивает компанию в обмен на еду, прививки и жилье с отоплением.
Чтобы разобраться в природе этих отношений, вспомним институт эмоционально емкого труда компаньонок, распространенный до массовой эмансипации женщин, времени расширения их карьерных возможностей. Незамужние девушки благородного происхождения, но без приданого, кроткие и терпеливые, разделяли досуг дам из богатых семей, сопровождали их на прогулках и в поездках. Взамен компаньонки получали крышу над головой, одежду, достойную светского визита, и иногда пособие. Важное условие подобного союза – полный отказ финансово зависимых женщин от идеи создания собственной семьи. Стремление к автономии могло привести на улицу, а гарантии трудоустройства для женщин в XVIII–XIX веках предлагала лишь одна сфера занятости – секс-работа.
Благосклонность покровительниц покупалась покорностью. Такова бедная мисс Бригс из «Ярмарки тщеславия» – Бекки Шарп сравнивает свою бесхарактерную компаньонку с пастушьей собакой, в присутствии которой она может находиться среди мужчин, не уронив достоинства мужа. Бесприданница Соня из «Войны и мира» с детства живет в доме графа и графини Ростовых, которые взяли ее в семью после смерти родителей. Из-за своего положения Соня не имеет перспектив на брак с Николаем, наследником графа, и остается ухаживать за его престарелой матерью.
Условия такого компаньонства могут показаться вполне взаимовыгодными в сравнении с другими опциями, пока мы не спросим, кто эти условия определяет и при желании пересматривает. Что случится, если бесприданница начнет капризничать, как кошка Куприна на исходе нервных 1930‐х:
Все сегодня не клеится. Гонорар в газете сбавили, кошка дуется, не понимаю отчего. Доктор запретил пить кальвадос и велел лежать. Все не клеится. Но чего кошка-то обиделась?
