– Тела тогда не нашли, но что делать – закрыли его, он сознался. И сейчас сомнений нет, но что-то не сходится. Не избавлюсь от мысли, что что-то еще есть, а я не вижу.
Мы сидели со следователем, давним приятелем, который иногда звонил мне для помощи с расследованием. Негласный совет или вовремя озвученная идея пару раз сдвигали дело с мертвой точки, и мне было всегда любопытно разбираться в криминальных историях. Я охотно читал книги по криминалистике и судебной психиатрии. Это специфическая литература, но она, как ничто другое, позволяет увидеть то, допустить те мысли, которые не придут в голову нормальному человеку и, тем самым, проникнуть в чужой замысел, понять кривизну мышления и увидеть, что где однажды пошло не так.
Большинство преступлений бытовые, некоторые основаны на невменяемости преступника, а от некоторых ломается мозг, так как разобраться с первого раза получается не всегда.
Так и в этот раз Леонид позвонил мне и попросил посмотреть свежим взглядом. Нашли труп мужчины с огнестрелом. Есть вполне подходящий подозреваемый – человек, который недавно вышел из тюрьмы, а убитый как раз свидетельствовал против него.
– Но я не понимаю логики, – сказал Леня. – Он сам пришел, сам сознался, а теперь решил вершить самосуд? Спустя 15 лет? Да и простенько как-то, не подходит под его портрет, слишком аккуратно – застрелить из пистолета. Он, насколько помню, не особо чистоплотен и неуклюж. Да, выстрел неумелый, но я не уверен, что это сделал он.
Мне нравилось примерять в голове какие-то деяния разным людям, это тренирует интуицию, плюс действительно каким-то образом некоторые поступки абсолютно не сочетаются с разными типами личностей и, чаще всего, это оказывалось правдой. Влияет все: внешность, манеры, характер. Конечно, проще примерять на знакомых, но и в случае с незнакомцами я добился хорошего процента.
Леня дал мне фото подозреваемого. Я внимательно вгляделся в лицо полноватого мужчины, который неумолимо лысел. Круглые щеки, деревенский нос, тонкие губы, обрамленные глубокими носогубными складками. Мне показалось, что от него пахнет потом. Да, пистолет – не его оружие, слишком изящно. Он предпочтет маленький нож. Или, скорее, какой-нибудь тяжелый подручный предмет, которым можно ударить по голове исподтишка.
– А за что он сидел? – спросил я.
