Магическая жизнь

Жизнь – это всего лишь череда событий. Чаще всего маленьких, незначительных, но в итоге соединяющих в одну сплошную цепь, которую и называют жизнью.

Что же тогда значит жизнь одного человека во вселенной? Казалось бы, ничего, лишь маленькая точка среди неисчислимого количества таких же крупиц.

Но ведь и океан состоит из капель.

Одна капля, действительно, ничего не значит, но, если она найдёт путь к другой, а та к ещё одной и все они стекутся в одно место, уже образуется нечто большее.

Так и работает вся вселенная – огромная и масштабная.

Но что же заставляет капли собираться в океан? Что образовывает все эти цепочки?

Предопределено ли всё с самого начала самой вселенной или люди сами строят свою судьбу?

Эти вопросы извечны, и отвечает на них каждый по-своему. Правильного ответа не существует.

Я не знаю, есть ли некий план, но точно знаю, что случайности не случайны.

Стояла тихая весенняя беззвёздная ночь. Небо было затянуто тучами, но не было ни дождя, ни ветра. Казалось, город застыл, однако жизнь в нём кипела как никогда. По дорогам сновали туда-сюда разноцветные машины, по улицам прогуливались неспешным шагом прохожие. Санкт-Петербург никогда не спал. Но если днём люди куда-то спешили, бежали по своим делам, то ночью всё преображалось. Они медленно шли, наслаждаясь каждым мгновением ночи, и лишь немногие спешили домой. Появлялись уличные музыканты и начинали играть самую разную музыку, под которую тут же сбегались люди и слушали, а какая-нибудь особо романтичная парочка немедленно пускалась в танец. Если вы не были в Петербурге ночью, значит, вы не знаете и половины этого прекрасного города. Ночью город накрывала атмосфера необычного, можно сказать, мистического и чудесного.

И, конечно, когда как не ночью в Петербурге проводить магические ритуалы? Группа подростков забралась ночью в заброшенный, некогда огромный и известный завод «Красный треугольник». В нынешнее время этот завод стал местом паломничества хулиганов и любителей рискнуть. Залезть внутрь заброшенного завода, не попасться охране, да ещё что-нибудь найти и унести оттуда – всё это стало чем-то вроде достижения среди определённого контингента. Охрана знала об этом и пыталась ловить нарушителей, но всё было бесполезно – их было слишком много.

Те, кто обещал больше не приходить, – приходили, и не одни. Поэтому охрана просто ограничила проходы к особо опасным зонам, чтобы всякие идиоты не могли покалечиться, и следила главным образом, чтобы те не совались туда.