Неподалёку от очень южного города Шайтанабада в тихом омуте реки Анударья проживала семья шайтанов.
Утром шайтан-папа как обычно облачился в поношенный цветастый халат, сунул ноги в восточные туфли и сел за стол пить кофе по-турецки.
В эту минуту сверху раздался резкий металлический лязг и противный скрежет, от которого у главы семейства нечистых заныли все зубы, вплоть до вставных, и лицо искривилось.
В комнату вбежала шайтан-мама и патетически закричала:
– Опять начинается этот бедлам! Ну, сделай же, наконец, что-нибудь! Ты же мужчина! Иначе я могу сойти с ума, у меня больше нет сил терпеть эти адские муки!
– А что я могу сделать? – виновато развёл мохнатыми руками шайтан-папа и почесал голову между рожками. – Я и просил его, и умолял, но он и слушать не желает. Только твердит тебе одно – отстань, у меня сдельная работа и план. Словом, тут я бессилен.
– Прибегни к магии и колдовским чарам. Помню, в молодости ты был в этом деле мастак. Вон как умело обольстил меня!
– Было такое. А ныне силы не те, да и подзабыл заклинания, ведь практики почти нет, а те, что ещё помню, на него не действуют.
– Тряпка ты! Всё, решено – ухожу к маме! – выкрикнула шайтан-мама и побежала собирать вещи. У ней слова обычно не расходились с делом.
Видя, что родители ссорятся, шайтанёнок-сын заплакал.
Шайтан-папа взъярился не на шутку, затопал копытами и, как был в халате, выбежал из дома. Одним махом всплыл на поверхность реки Анударьи и погрёб к берегу, где ковшом выгребал гравий экскаватор, управляемый машинистом стройуправления «Шарашмонтажстрой» Умедом Азизовым. Гравий требовался на ряд важных местных объектов – чайханы, восточной бани и гостеприимного дома.
Шайтан-папа бросился к нему с диким рыком:
– А ну, прекрати шуметь, замучил всех нас! Ты нам всю жизнь испортил своей шайтан-машиной, дело уже к разводу идёт! Этого я не потерплю!
– Кончай базар-вокзал! – не смутился Умед. – Я же тебе уже всё досконально объяснил: у меня приказ – работать именно здесь. Все претензии адресуй руководству. Понял? Так что кипиш не поднимай.
– До аллаха высоко, до начальства далеко! – бушевал шайтан-папа. – А пока я тебе морду набью! Вылезай, если джигит, драться будем!
– Ах, драться, – произнёс Умед, – что ж, ежели ты этого хочешь… – Он заглушил мотор экскаватора, спустился на берег реки и принял стойку каратэка: – Давай будем драться, раз ничего более умного не придумал. Начинай, папаша!