Контрольная улыбка консьержки и я перемещаю матерчатый турецкий чемодан из Женькиных юношеских нескладных длинных рук, на заднее сиденье белого Мерседеса с шашечками такси. Машина тронулась, едва я, отодвинув чемодан, устроилась на заднем сиденье.
– Вы меня ждете? Вызов на железнодорожный вокзал? – запоздало интересуюсь я.
Наконец-то водитель, увлеченный селекторным совещанием одновременно по двум направлениям: по рации с диспетчером-девушкой и по мобильному, видимо тоже с девушкой, снизошел до пассажира.
Не отнимая уха от маленькой трубочки он повернулся и замер на несколько секунд, вглядываясь в моё лицо.
Можно списать эту замедленную реакцию на полумрак салона, но я уже знаю, как идентифицировать эту ситуацию, при которой существо мужского рода любого возраста, от двух до восьмидесяти, не может отвести взгляда от моего светлого облика.
Конечно же, сама по себе, я, уверенная в своей небесной красоте зрелая девушка, хоть и выгляжу иногда моложе, в зависимости от времени года, состояния здоровья и настроения, но таких как я – пруд пруди. Поэтому дело отнюдь не в моей, довольно спорной – хотя, как говорят древние греки, о вкусах не спорят – небесной красоте. А в чём-то другом. Наверное, в том Образе моего облика, который притягивает взгляды мужского населения от мала до велика.
Эту замечательную способность предъявлять миру нужный лик в нужное время в нужном месте, то есть, руководствуясь соображениями целесоОбразности, я приобрела с молоком матери. Моей заслуги в этом нет. Мне так и сказал Учитель в одной из первых наших встреч. Я тогда подумала: «Какие способности я унаследовала от матери?»
Моя мама никакими особенными талантами не владеет. Не экстрасенс, не парапсихолог и в мистику не верит. Интеллигентная, сдержанная по-польски и холодновато-надменная внешне, сероглазая жемчужноволосая пани.
Спутник жизни , мой папочка – боевой морской командир в прошлом, а сейчас неспешно капитанит в местном порту, перемежая эти занятия с пребыванием на фазенде – небольшом садово-огородном участке, где: то заморозки, то зной, то колорадский жук. Зато единение с Матерью Сырой Землей и с Природой после многолетнего пребывания в агрессивных просторах морей-океанов на службе Родине.
Как-то я пришла на проходную морской военной части и пыталась по фамилии вызвать папу. Фамилии такой никто не знал, зато Майор Вихрь – как потом выяснилось! – был известной в части личностью.
