Огромные настенные часы громко отсчитывали секунды под потолком аудитории. Ниже над доской висели три портрета, с которых Николай Лобачевский, Фридрих Гаусс и Исаак Ньютон глядели на абитуриентов.
Стасик относил тяжёлый взгляд Николая Ивановича на свой счёт, мол: «Что же ты, вьюнош, забыл в этом храме науки?». А затем, по разумению Стасика, после недолгой паузы должен последовать мрачный злодейский смех. Ответственным за злорадство Стасик назначил седого мужчину в халате и чёрной мягкой шапочке – этому как будто было наплевать на всё, что делается внизу, словно он только проснулся и ожидает утренний кофе. Табличка с именем отвалилась от рамы портрета, поэтому математик в шапочке остался временно неопознанным.
Третьим был Исаак Ньютон, меланхолично глядящий в сторону двери. Про Ньютона Стасик знал немного, но хотя бы видел его раньше в школьном учебнике по физике для седьмого класса. Учебник ему достался из библиотеки, и знаменитая история с яблоком там была замечательно проиллюстрирована на полях. По всему выходило, что Ньютон среди собравшихся был самым нормальным парнем. Точно такой же портрет висел в его школе, в классе по физике. Без сомнения, во всех классах физики на планете был портрет, с которого Ньютон с ноткой печали созерцал всё новые и новые поколения оболтусов.
– До конца экзамена осталось пятнадцать минут.
Голос наблюдающего преподавателя раздался так неожиданно, что Стасик вздрогнул. По всему телу пробежал неприятный холодок, а ладони мгновенно вспотели. Три часа пролетели как мгновение, а на его листке всё ещё одиноко ютилась строчка «Вариант №1». Стасику стало как-то неуютно. Он придвинул к себе «обложку работы» – сложенный пополам лист с напечатанным именем, номером экзаменационной группы, названием предмета и каким-то цифровым кодом. Кроме обложки, сдавать было нечего. Вложенные листы для работы – целых восемь штук, что за издевательство – буквально слепили пустотой, и Стасик был уверен, что свет этот подобен маяку в безлунную ночь.
«Стась, ты слишком-то не переживай, ты у меня умненький мальчик… Я с тётей Любой поговорю, к ней на работу тебя пристроим, если что…» – отозвался в голове голос матери, и нарастающая паника как по щелчку превратилась бессильную апатию. «Даже и пытаться не стоило, только время потерял», – подумал Стасик, вставая с места. Силы у него совершенно кончились, и даже отодвинуться на стуле оказалось трудной задачей. Тем не менее он поднялся.
