– Уааа! Уааа!
Стоп… А чего это я кричу? Спокойно, ты взрослый тридцатилетний мужик, не пристало тебе устраивать такие вот истерики.
И вообще, где это я? Над головой белый потолок с какой-то золотистой отделкой. Не то чтобы я особо разбирался в таких вещах, но это явно не моя квартира. Вокруг какие-то незнакомые тётки. И что это на них за одежда, что за чепчики на головах? Куда я, блин, попал?!
Первым делом попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Вроде всё на месте. Поднёс руку к лицу. Да, она цела и невредима. Вот только… какая-то очень уж маленькая. В мои тридцать такой ручонки у меня быть никак не может. И в двадцать не могло быть. И в десять. Такие больше подходят новорожденным детям.
Поднял голову. Одежды нет. Пузико слегка выпирает. Ноги подняты и согнуты в коленях. Так… Не понимаю до конца, что происходит, но одно могу сказать наверняка – я младенец.
Ох, постойте-ка. Я пересмотрел немало аниме и уже видел подобные сюжеты. Герой умирает в своём мире и перерождается в другом. Чаще всего в своём обычном теле, но иногда и вот так – в виде только появившейся новой жизни. Похоже, именно это со мной и произошло.
Вот, значит, как… Судьба дала мне второй шанс. Прощай, жизнь девственника-неудачника! В этот раз я непременно овладею боевыми искусствами, открою в себе магические способности, спасу весь мир и стану прославленным героем.
Я ещё раз приподнял голову и осмотрел себя. И кое-что понял. Героем я не стану. Точно не стану. Для этого у меня кое-чего не хватало. Да, вы всё правильно поняли. Я стану героиней.
Блин, серьёзно?! Я переродился в женском теле?! Это что же теперь: терпеть приставания от всяких подозрительных типов, страдать от месячных, постоянно бриться в нескольких местах, краситься, ухаживать за волосами, наводить маникюр и педикюр, сливать кучу денег на салоны красоты, а потом ещё и детей рожать? Это же жесть как больно! Кошмар, просто кошмар!
Хотя рано так далеко загадывать. Пока что всё неплохо. Я только родился, вокруг меня счастливые лица родственниц и акушерок, они так и светятся любовью и заботой. Смотрят на меня с улыбкой, тычут пальцами, приговаривают: «Улюлю, кто это у нас тут такой холосенький?»
Мда, хотел бы я так сказать… Вот только они не улыбаются. И ничего не говорят. И ничем в меня не тычут. Лица окруживших меня молодых и не очень тёток не предвещают ничего хорошего. Что это? Злость? Страх? Нет: то, что я вижу, на моём языке принято называть презрением. Или, если хотите, отвращением.
