Оймяконский улус, где-то в лесу. Якутия.
64.56736068241638, 142.75280104647175
25 января
Искандер судорожно вдохнул спертый душный воздух и с трудом разлепил веки. Его бил бешеный озноб, мужчина на секунду вынырнул из бредовых сновидений и увидел в нескольких сантиметрах над лицом маленького паучка, упорно перебиравшего коротенькими лапками по полупрозрачной нитке паутины. Паутина покачивалась, делаясь похожей на маятник.
Накатила дурнота. Жар. Тело начало невыносимо ломить, суставы выкручивало, жар нарастал. Искандер отключился.
Опять жар, невыносимый бредовый жар. Словно кипящая вода разливается по венам, словно пар испускает кожа. Веки горят, горло высохло, озноб. Теперь жар напоминает не кипяток внутри тела, а иссыхающую пустыню.
Темнота вокруг, лишь паучок, почему-то необычно белый во мраке, перебирает лапками. Прядет нить. Нить жизни. Или нить смерти.
Нить качается, маятник разрывает пространство и бытие.
Мрак, никаких силуэтов вокруг не видно.
Душно, тошно, лицо тянет. Жарко, одежда липкая от пота. Трудно дышать, нос заложен, изнутри что-то давит на пазухи.
Лицо влажное, борода липкая. Неприятная. Пальцы увязают в жестком проволочном волосе на подбородке, под ногти забивается липкая субстанция. Рука безвольно падает на что-то твердое. Похоже на поверхность высушенного дерева. Горит все тело.
Искандер с неимоверным трудом сквозь головную боль поворачивает голову. Он лежит на лавке в помещении, в избушке. Это видно по начавшим едва проступать силуэтам обстановки. Ведро, веревка, свисающая с балки. Старая такая веревка, растрепанная. Раньше такую называли пенька.
Бред. Какая пенька?
Жарко. Не могу. Жарко. Ломит тело. В носу все липкое. Силуэты меркнут, словно отдаляются, перед глазами яркие всполохи. Опять лезет паучок. Крохотный паучок, сказитель из подземного царства мертвых.
