День был обычный летний московский. Без дождя, без жары. Дарья, менеджер по продаже рекламных площадей компании «ТекстильСтайл», покинула здание компании и бодро зашагала к метро.
Бодрость была напускная. Дашу только что сократили. Она не ревела, но настроение было поганеньким и нервненьким, а какое настроение должно быть после третьего подряд увольнения у женщины тридцати примерно лет без своего жилья и мужа? Планы на ипотеку в Москве плавно таяли в тумане так и несостоявшейся карьеры.
Карьеру продажника Даша строила семь лет, начала сразу после окончания экономического. В семнадцать, когда время было совсем другое, они сидели с отцом и выбирали институт. Наказ мамы был: сначала институт, потом – что хочешь! А Даша не знала, чего хочет. Потому выбрал папа: экономический. Пять лет незаметно прошли, как и первые и последние женихи: на первом месте учеба, потом – что хочешь. Потом – оказалось не что хочешь, а карьера менеджера.
Продавала Даша что угодно, продавать получалось, но себя продать не умела, и знакомые, да и незнакомые – из глянцевых журналов, – мужчины женились на ком-то другом. Мамы не стало еще на первом курсе, а отца – в прошлом году. И не заладилось буквально все. Папа был родом из-под Орла, там до сих пор был дом бабушки. Еньково. Место, где всегда было тепло. Папа был таким же.
– Хватит с меня Москвы, – Даша хоть и родилась в Москве, не прижилась в этом городе, не пустила корни. – Значит, Еньково. Заодно наследство оформлю, наконец.
Собралась за неделю: вынесла на мусорку половину нажитого добра, отправила контейнер с барахлом из «Икеи» и компьютером в Еньково, забрала у хозяйки залог за съемную квартиру.
Нестарая еще хозяйка охала:
– Ведь ты, Даша, еще с родителями снимала, уже шестнадцать лет как! Куда ж уезжать? Кого ж я найду?
Дарья стиснула зубы. Шестнадцать лет отдавать деньги чужой тете, с ума сойти.
– Найдете, Елена Ивановна, себе жильцов еще. Подольше нас еще будут, обещаю!
Ласточка неслась в Орел. Чистый, красивый, тихий поезд без единого свободного мужчины в вагоне. Все при женах, детях, чемоданах и бутылках. Занятые люди. «Ну и ладно. Зато у меня будет свой дом. И двор. И курицу заведу, вот! Разве в Москве настоящие яйца?»