День уже клонился ко сну, но Марк все еще был здесь. В этом богом забытом городишке на берегу озера с поэтичным названием Белое. Вглядываясь в мрачную бездну, он думал о том, что водоему дали неподходящее имя. Черное – подошло бы куда лучше.
Именно здесь тридцать семь лет назад утонул друг его отца. Когда это случилось, Марк еще не появился на свет и даже не был запланирован Олегом и Мариной. В те далекие беззаботные годы они были студентами Археологического Института, мечтавшими о величайших открытиях, о триумфальном успехе, о большой и чистой любви. Но судьба распорядилась иначе. Тело Андрея всплыло на поверхность озера, Кристина пропала без вести, а Олега с Мариной – будущих родителей Марка – костлявая рука смерти вырвала из беспечной молодости, вмиг сделав юнцов не по годам взрослыми.
Горе сблизило ребят. И столь же легко разобщило спустя двадцать пять лет несчастливого брака. Марк понимал решение матери уйти – решение, которое, несмотря ни на что, далось ей непросто. Понимал и отца, который отпустил жену, даже не попытавшись спасти семью. Ведь спасать к тому моменту было уже нечего.
Сама жизнь отдалила их друг от друга – разбросала по шкале вечности. Марина смотрела в будущее, взгляд же ее супруга намертво приковало к себе прошлое. Казалось, никакая сила не способна была вырвать его из петли времени. Даже рождение, взросление, поступление в Университет и свадьба собственного сына.
Все детство Марк провел рука об руку ревностью. Но не к брату или сестре, будучи единственным ребенком. Он ревновал отца к прошлому. Тот посвятил жизнь поиску истины, но ответов на его вопросы, казалось, попросту не существовало. Их поглотили темные воды Белого озера.
Работу в НИИ Олег чередовал лишь со своим расследованием. Воспитанию сына предпочел изучение сохранившихся документов, общение с местными жителями, участие в археологических экспедициях – в каждой, без исключения, что проходили в той области. Казалось, в приозерном захолустье он проводил больше времени, чем в родном доме в кругу семьи. Душевные муки – прерогатива живых. Усопшие посмертно избавлены от терзаний…
– Все мы прокляты с того самого дня, – твердил отец, глядя в пустоту, словно одержимый. – Озеро забрало не только их тела, но и наши души.
И лишь теперь – вместе с известием о смерти – на Марка обрушилось переосмысление. Он вспоминал его – слабого и худого, скорбь в глазах, скованные мышцы, побелевшие от напряжения костяшки пальцев – и ловил себя на незнакомом до тех пор сожалении. О том, что за все свои тридцать лет не выслушал исповедь, не оборвав нетерпеливым: «Ты уже сто раз рассказывал» или «Я знаю эту историю наизусть».
