Минуло 1348 лет от Рождества Христова, когда редкие прохожие на главной площади некогда славного города Тералин, услышали тяжёлую поступь конских копыт. Обернувшись, они увидели огромного чёрного коня, чернее ночи, который стоял посреди площади и тяжело дышал. Из его ноздрей от мощного дыхания вырывались клубы пара, а столь же чёрные глаза выделялись только своим бриллиантовым блеском. Густо покрытый дорожной пылью, этот конь, очевидно, проделал немалый путь, однако, он стоял словно гранитная статуя, ни одним движением не выдавая своей усталости, если она вообще имела место быть. На коне восседал всадник, несмотря на то, что он тоже был покрыт пылью, было заметно, что этот человек относится к каким-то высшим сословиям, одежды были хоть и в пыли, но дорогие, в седле он держался ровно и очень мастерски контролировал коня. Короткая седая борода резко контрастировала своей белизной с глубокими, пронзительными чёрными глазами, коими он внимательно оглядывал площадь и немногочисленную публику на ней. Публика же, в свою очередь, столь же внимательно разглядывала гостя, гадая кто он и что ему нужно в этом Богом забытом городе. Наконец, гость громко, красивым низким голосом с благородной хрипотцой, произнёс:
–Славные жители города Тералин! Я вассал герцога Апшера и прибыл к вам по его поручению с доброй вестью! Герцог желает построить в окрестностях вашего города имение, дабы провести в нём отведённые ему Господом Богом дни и оставить после себя наследие для своих потомков. Те, кто желает принять участие в строительстве имения, должны будут прийти сюда, на эту площадь, завтра в это же самое время. Герцог Апшер щедр и ценит трудолюбие и целеустремлённость! Достойное жалованье мой Господин гарантирует, но в ответ требует благочестивости и ответственности! Все, кто меня сейчас услышал, передайте мои слова своим родным и соседям, ибо герцог не делает предложения дважды!
Вассал замолчал, ещё раз оглядел растерянных людей, повернул коня в сторону городских ворот и молча удалился. Поступь конских копыт постепенно угасла и стоит ли говорить том, что жители города тот час начали живо обсуждать увиденное и услышанное. Тералин в последние годы медленно, но верно умирал от нищеты и болезней. Торговые пути с каждым годом становились всё дальше, всё более отчаянное положение усугублялось падением нравов, грабежи и убийства становились обыденностью, всё большее количество женщин продавали своё тело за еду, богослужения становились всё реже, ибо на них приходило всё меньше прихожан. Отчаянность и безысходность было таковым, что слова вассала герцога Апшера зажгли свечки в сердцах некоторых горожан, пускай не самые яркие, но это было пламя, которое подарило хоть маленькую, но надежду. И эти немногочисленные сердца пришли на следующий день на площадь. Их было немного, может, три десятка и сидящий за дубовым столом вассал разглядел в их глазах робкую решимость что-то изменить в своей жизни. Остальные были любопытствующими, они пришли сюда посмотреть что будет, но внимательно наблюдали за всем происходящим, каждое движение вассала привлекало их внимание, как он наливает из бутыля вино в огромную деревянную кружку, как делает глоток, как открывает книгу и красивым пером записывает имя желающего заработать. Каждому, чьё имя он записал, называлось примерное жалованье, щедрость которого заставила редеть группы любопытствующих, а очередь к столу увеличиваться. Вассал записывал имена не только мужчин, но и женщин, ибо только женщины способны правильно ухаживать за мужчинами, занятыми тяжёлым трудом, накормить, принести воды, поддерживать порядок на рабочих местах и прочим, что не являлось бы тяжёлым обременением на их хрупкие плечи. Однако, облегчённый труд так же гарантировал весьма высокое жалованье, что вдохновило женскую часть города и вызвало улыбки на их лицах.
