С Украиной будет чрезвычайно больно

О книге

Авторы книги - . Произведение относится к жанру публицистика. Год его публикации неизвестен. Международный стандартный книжный номер: 978-5-17-150615-5.

Аннотация

Александр Солженицын – яркий и честный писатель жанра реалистической и исторической прозы. Он провел в лагерях восемь лет, первым из советских писателей заговорил о репрессиях советской власти и правдиво рассказал читателям о ГУЛАГе. «За нравственную силу, почерпнутую в традиции великой русской литературы», Александр Солженицын был удостоен Нобелевской премии.

Вынужденно живя в 1970-1990-е годы сначала в Европе, потом в Америке, А.И. Солженицын внимательно наблюдал за общественными настроениями, работой свободной прессы, разными формами государственного устройства. Его огорчало искажённое представление русской исторической ретроспективы, непонимание России Западом, он видел новые опасности, грозящие современной цивилизации, предупреждал о славянской трагедии русских и украинцев, о губительном накале страстей вокруг русско-украинского вопроса. Обо всем этом рассказывает книга «С Украиной будет чрезвычайно больно», которая оказывается сегодня как никогда актуальной.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Читать онлайн Александр Исаевич Солженицын, Наталья Дмитриевна Солженицына - С Украиной будет чрезвычайно больно


© А.И. Солженицын, текст (наследники), 2022

© Н.Д. Солженицына, составление, предисловие, 2022

© Издательство АСТ, 2022

От составителя

В этой книге собраны мысли Солженицына об истинном значении Свободы, о неверных представлениях друг о друге России и Запада, о новых опасностях, грозящих современной цивилизации.

Отдельный раздел посвящён Украи- не, славянской трагедии, «постоянной горечи и боли» писателя.

──────

«Под моими подошвами всю мою жизнь – земля отечества, только её боль я слышу, только о ней пишу», – сказал Солженицын в 1967 году. Через шесть лет, в 1974, за публикацию «Архипелага ГУЛАГа» его лишили гражданства и выслали из СССР.

Жизнь на Западе, сначала в Европе, потом в Америке, позволила внимательно вглядеться в общественные настроения, в работу свободной прессы, в разные формы государственного устройства. Его озадачивало и огорчало выветривание на Западе высоких форм свободы, оттеснение нравственных понятий понятиями юридическими: «Всю жизнь проведя под коммунизмом, я скажу: ужасно то общество, в котором вовсе нет безпристрастных юридических весов. Но общество, в котором нет других весов, кроме юридических, тоже мало достойно человека». Он сокрушался подменой, «измельчанием» свободы: сохранили термин, но изготовили другое понятие – маленькую свободу, которая «лишь карикатура большой». Эта свобода вывела, правда, на путь всеобщего благополучия, но тут же завела в опасную ловушку ненасытного потребления.

Ожидало писателя и другое горькое открытие: оказывается, искажение русской исторической ретроспективы, непонимание России Западом уже выстроилось в устойчивое тенденциозное обобщение – о «русской азиатчине», об «извечном русском рабстве», которое у русских чуть ли не в крови. Он обнаружил, что почти каждый западный историк «автоматически поддаётся постулату: СССР – естественное продолжение старой России». А на самом деле, говорил Солженицын, «переход от дооктябрьской России к СССР есть не продолжение, но смертельный излом хребта, советское развитие – не продолжение русского, но извращение его». Он неустанно твердил об ошибке – смешивать мировую болезнь коммунизма со страной, которою он овладел первой, говорил, как «легкомысленно и неправильно используют слово “русские” вместо “советские”, – и даже с постоянным эмоциональным преимуществом в пользу второго (“русские танки вошли в Прагу”, “русский империализм”, “русским нельзя верить”, но – “советские космические достижения”, “успехи советского балета”). Так и «все преступления, пороки и провалы


Рекомендации для вас