В начале 1848 года Калифорния еще не носила названия «страны золота». В то время Сьерра-Невада была еще непреодолимой преградой на пути к востоку. Увенчанная лаврами и розами страна святых раскидывалась под вечно-голубым небом от Сьерры до пологого берега Тихого океана.
Правда, спокойствие страны иногда и нарушалось здесь маленькими вспышками революции, но шум их редко проникал в эти плодородные, тихие равнины, где американский испанец пас свои стада, где фанданго было единственным удовольствием, а охота на гризли – высшим волнением.
Таким же образом текла тогда жизнь и в Ливермурской долине, где стоит теперь город Ливермур. На берегу Аррох-и дель-Валле, берущей начало в Гамильтоновых горах и затем прихотливо извивающейся по сочным лугам, виднелось несколько белых домиков, – это было индейское поселение, и обитатели его, давно уже укрощенные испанскими миссионерами, занимались здесь земледелием.
Там, где долина упиралась в величественную Монте-Дьябло, стоял красивый дом в стиле мексиканских «гасиенд», окруженный лаврами и мадронами1. Дом этот принадлежал дону Педро Диасу. Десять лет тому назад, когда эта долина была еще совершенной пустыней, он получил здесь землю от мексиканского правительства и, ведя постоянную борьбу с индейскими грабительскими шайками, налетавшими сюда для разбоя с Гамильтоновых гор, мало-помалу расширял свои владения. Теперь он был самым почтенным и самым состоятельным человеком во всей долине.
