Для Лёхи это был первый обход незачищенных территорий и он старался во всём походить на старшего по прозвищу Говорун, давно уже ставшего в некотором роде легендой. Ходили слухи, до сих пор никем не опровергнутые, что Говорун был одним из тех немногих, кто выжил при первых открытых столкновениях, когда это казалось делом решительно невозможным и народ лишь прятался по норам, дожидаясь неизбежного и быстрого конца.
Говорун с легкостью перешагивал через завалившиеся веером столбы, не опасаясь размотанных обрывков проводов – света здесь не видали уже года два или три, да и дизель найти было невозможно, кроме как на сохранившихся заводах. Когда Говорун остановился и предупредительно поднял ладонь, Лёха послушно окаменел, перестал дышать и вылупился во все глаза, надеясь самостоятельно определить, что именно заинтересовало ведущего. Одинаковые обрубки многоэтажек, заваленные битым кирпичом и прочим выцветшим на солнце мусором, оставшимся от беззаботной городской жизни, выглядели как братья-близнецы: слепые и подкопчённые окна и никаких признаков людей или этих чудищ, но он продолжал скользить по округе самым серьёзным взглядом.
Нет, всё-таки ничего.
После паузы Говорун опустил руку и коротко кивнул, давая команду продолжить движение, а Лёха незаметно, но всё-таки очень шумно набрал полную грудь воздуха, расслабляя мышцы.
– Можно вопрос? – Лёха покосился на ведущего, оценивая его настрой.
– Валяй, – разрешил Говорун.
– А как вы их различаете? В смысле, они же в точности такие же, как мы.
– Да так тебе сказать… Сам увидишь. Не дрейфь, Лёша, ты отлично всему научишься. Главное, не вздумай сразу копыта отбросить, хорошо? Обвыкай пока.
Лёха насупился – чувствовать себя бесполезным довеском ему не нравилось, но и жаловаться тоже глупо, ведь его взяли в такую двойку, о какой он неделю назад и мечтать не мог, но детскую обиду это не отменяло.
– У тебя братья-сёстры малые есть? – невпопад спросил Говорун, ныряя в разбитую надвое секцию забора.
– Были, – отрывисто бросил Лёха, отчаянно надеясь, что застрявший в горле ком не превратится в ставшие нынче слишком обыденными слёзы. Он точно знал, что у Говоруна не осталось никого, а расспрашивать подробности не принято, так что болезненного продолжения разговора наверняка удастся избежать.
– Ясно. Тогда просто будь внимателен с малышнёй.
