Она десятилетия не оказывалась в чужих незнакомых руках, но карантин ограничивал пространство выбора. Поэтому она решила отдать себя первому встречному. Им оказался двадцатипятилетний крепыш с наглыми интонациями в голосе. Пока он над ней орудовал, то в её сознании промелькнули все мыслимые ужасы и сцены пыток. Но остановить происходящего она уже не могла, его голос над нею постоянно что-то требовал, успокаивали только молитвы.
И только в конце, когда она спросила:
– А остальные в порядке?
Внезапно потеплевший голос вкрадчиво ответил:
– Сейчас посмотрим! У вас кариес и надо чистить камни.
– Спасибо, доктор!
– Я очень люблю когда меня очень любят! В этом деле главное – завести личную собаку: сколько бы я не выходила из квартиры, а потом заходила, то она радостно бежала мне на встречу. Но у меня уже лет пятнадцать как нет собаки. Поэтому все эти утренние аккуратные движения: как бы встать не сбросив спящую в ногах Чапу – мои атавизмы ушедших с земли любви и заботы. Но что Чапа теперь с неба охраняет меня это абсолютно точно. Я уже заказала оклад на её образ.
– Даже не знаю нужны ли вам антидепрессанты или достаточно сосредоточиться на личной небесной покровительнице.
– Я этому твоему протеже сразу сказал: "Артур, реклама будет!" Жаль! Бедняга так нелепо
выпал с балкона, не увидел как быстро продались его картины. Впрочем парочку, где ты особо хороша, я всё же придержал.
– Игорь, ты их даже не выставлял, – сквозь мокрый платок подала голос рыдающая супруга.
– Что значит "не выставлял"? Просто не успел. За день до открытия набежали репортёры. И этот комиссар Мегрэ с его дотошностью. Подумать только, он заподозрил, что это я столкнул Артура! Да, я выходил на балкон! Выходил! Но зачем бы я его сбрасывал? – владелец салона пристально взглянул на плачущую жену.
У мамы пропала обручалка! Перерыто было всё. Даже уже отнесенный на помойку пакт с мусором опознан и возвращён домой, но напрасно. Мало того, что более дурную примету трудно придумать, но чтоб его купить папа продал свой мотоцикл "Яву", кольцо было шикарное.
Измученная поисками семья под вечер села наконец обедать. И когда из кастрюли разливали последнюю – четвёртую тарелку густого, настоявшегося на почках рассольника, то что-то металлическое загромыхало по краям посудины. Никогда рассольник не был таким вкусным, а ужин таким состоявшимся!
