Тьма, вокруг одна лишь тьма, и это очень устрашает. Я один, совсем один в этой страшной темноте.
Блеснуло, где-то слева блеснуло, и в помещении появились контуры, нет, я по-прежнему ничего не видел, но очертания некоторых предметов стали более отчётливы. Вот угол кровати, вон угол потолка, что еле виден у самого источника тусклого свечения. Свечение не здесь, я в комнате, как мне показалось, и свет исходит откуда-то из коридора, что ли. Окно, за мной точно окно, я чуть не подпрыгнул, когда спины что-то коснулось. Я стою совсем рядом с ним, буквально чувствую прикосновение шторной ткани. В противоположном углу от света ничего не видно, там словно бездна, угольно-чёрная пустота, пустота, нагоняющая ужас, я всматриваюсь в неё, но ничего не вижу, я лишь чувствую, как потеют ладони, как учащается дыхание. Размеры комнаты мне определить не удалось, из-за того что стен не видно, а может, их и нет вовсе?
– Твою мать! Да где я? – Отчаянно крикнув в пустоту, я прислушался, но ничего не услышал, вокруг стояла звенящая тишина. Но я отчётливо чувствовал страх, усиливающийся страх в глубине моего сознания. А я спросил вслух, или я лишь подумал? Тогда, может, спросить снова? Но поднявшийся из глубины ком страха парализовал гортань.
Я попытался сделать шаг навстречу тусклому свечению из другой комнаты, и вдруг я замечаю лицо. Нет, не лицо, лишь очертания, еле заметный блеск глаз и вроде бы даже волосы, длинные, или мне показалось, чёртова темнота, ничего не понятно. Прикинув положение, я понял, лицо находится рядом с кроватью, и то ли сидит на маленькой табуретке, то ли на корточках.
– Аня? Аня! – вдруг вырвалось у меня. – Посмотри, Аня, там же люди, – проговорил я уже дрожащим от страха голосом, одёргивая штору.
За окном и правда шли люди, я смотрел на них с высоты, наверное, второго или третьего этажа. Ничего необычного, будто я нахожусь в номере какого-то отеля, кроме одного. Кричащая и смеющаяся группа людей шла с факелами. Ни фонарики или нейтрино свет, они шли именно с факелами. Я застыл лишь на мгновение, изучая картину за окном, и вновь повернулся в темноту, странно, но свет из окна не проникал в комнату, и тут по-прежнему было очень темно и лишь очертания лица, казалось бы, очень знакомой мне девушки, и я вновь окликнул её.
