Лето. Утро. Я вбегаю в спальню к родителям. На мне белая хлопковая рубашка, из-под которой смешно торчат голые босые ноги. С радостью распахнув свои объятия я прыгаю в теплые руки, в большую кровать, от которой пахнет добром и летним зноем. Запах добра – это запах родительской кровати в далеком детстве, запах свежеиспеченного бисквита, запах отцовой щеки и маленького кусочка лавандового мыла. Запах самых счастливых моментов в моей жизни. Их было много и все они пережиты мной в детстве и ранней юности.
В родительской комнате шторы закрыты неплотно. В окно пробивается солнечный луч. Если посмотреть на него сбоку, видно, как кружится пыль в радостном танце. Я совершенно счастлива. Прыгаю к маменьке с папенькой на кровать, меня обнимают такие родные теплые руки. Ощущение тепла, любви, надежности и бесконечного счастья – я пронесу с собой в воспоминаниях о родном доме, всю жизнь. А сейчас мне лет пять, и мой смех заливает эту уютную опочивальню. В отличие от других помещений в доме, тут расписаны стены. На фисташковом фоне виднеются бледно-серые розы. Темные бархатные шторы с кисточками обрамляют окно. Резная ореховая мебель – шкаф в углу, пара комодов, трельяж и массивное кресло, в котором я любила сидеть вечерами, свернувшись калачиком.
В остальных комнатах дома привычно кафельные стены. Братья мои, как и я, как и наемная прислуга, спим по – привычному в шкафах.
Меня зовут Берта, я младшая и единственная дочь в семье. Родилась в 1880 году в Восточной Пруссии. Последыш, как про меня иногда говорят отцовы работники. Братья Карл и Генрих, уже совсем взрослые, уехали из дома на учебу. Мой отец настоящий Гроссбауер – зажиточный, крепкий, хозяин, сумевший воспользоваться преимуществами земельной реформы и разбогатевший на своих молочных фермах и собственной сыроварне. Он не был крупным землевладельцем, поэтому выращивал гольштейнских коров. Сыры моего отца, славились по всей округе
В отличие от простых крестьянских домов, наш дом считается очень богатым, а хозяйство зажиточным. Вход в дом начинается с настоящей веранды. У нас нет земляных полов, т.к. мы не держим скотину в комнате с очагом. Комната с очагом – это обязательная часть каждого прусского дома. Большой очаг необходим для приготовления колбас, сосисок и мяса. Копчености подвешиваются крюком под потолок, от насекомых и мышей. Простые крестьяне держат в этой комнате скотину зимой, тут же в шкафах спят. В нашем же доме, пол застелен деревом, скотина сюда сроду не допускалась, а на балках под потолком никогда не переводится запас мясных вкусностей.
