Автор не пропагандирует, не старается сделать БДСМ популярным, не предлагает пробовать на себе.
Не вся жизнь – Тема. И в то же время Тема – почти вся жизнь, как бы странно это ни звучало. Семь восьмых меня и моего времени принадлежит этому, так случилось. Именно Тема позволяет мне забыть все, что я хотела бы забыть, и – жить. Просто жить.
«Мари как «Nokia 3310» – неубиваемая совершенно».
Уже не вспомню сейчас, кто сказал Олегу эту фразу, явно же кто-то из «наших», но вот кто конкретно – не знаю. Однако, кто бы он ни был, оказался прав – я действительно как эта старенькая модель мобильного телефона, что бы ни случилось – выплываю, выгребаю, встаю, иду дальше, хотя на это у меня давно уже нет сил. Жить на морально-волевых, безусловно, красиво, но так утомительно…
С тех пор, как Олег взял в свои руки все, что касается моего лечения, я больше не имею права голоса и не обсуждаю это с ним. Вернее, не обсуждает он, просто ставит перед фактом, а мне остается только принимать это как факт, как закон. Не знаю, есть ли в этом какой-то смысл, потому что внутренне я все равно не согласна, все равно сопротивляюсь. А лечиться без желания и без веры в результат, как известно, нет никакого толка. Но заставить меня верить Олег, разумеется, не может – есть хоть что-то, над чем он не властен. Мне становится все хуже, я пока еще могу это скрыть от него, но всему приходит конец, и я это прекрасно понимаю.
На фоне этого всего как-то притих Денис, и это просто чудо. Да, он периодически приходит к Олегу, когда я там, но ведет себя совершенно иначе – не старается меня уколоть, вывести на эмоции, причинить какой-то дискомфорт. Но все время смотрит на меня таким взглядом, словно видит, каким будет конец, и от этого мне всегда становится не по себе, хотя смерти я не боюсь уже давно – привыкла к этой мысли и перестала бояться и нагнетать. Надо сказать, стало намного легче.
В Москву ехать я не хотела – вот честное слово, ничто так не выматывает меня, как необходимость лечения, которое уже не помогает. Я искренне считаю это пустой тратой сил, времени и денег. И время тут – главный аргумент, потому что никто не знает, сколько еще мне осталось, чтобы вот так его разбазаривать. Но – теперь у меня нет права голоса, а потому ровно за два дня до отлета мой Верхний звонит и сообщает время и номер рейса, а также адрес квартиры. Сам он улетит завтра, ему нужно с кем-то встретиться, в новых условиях приходится перестраивать всю логистику поставок, и Олег бьется с этим вот уже месяц.
