1
В субботу Ксения была в дурном настроении уже с утра, однако Вязигин, её муж, по-настоящему встревожился в связи с этим только после обеда, когда увидел её, готовую к их совместному выходу из дома. Ему сразу бросился в глаза её чрезмерно накрашенный рот. Очень яркая помада – рдяная, жирная, глянцевитая, как масляная краска, – была намазана слишком густо и широко, сделав губы её огромными, как у вампирши после кровавого пиршества. Неприятно удивлённый, он всмотрелся в лицо жены, силясь понять, что ожидает его сегодня.
– Ну что же ты медлишь? – закричала она, сразу вскипая гневом. – Шевелись поскорее!
Он понял, что предстоящий, давно запланированный «культпоход» на новый фильм «Милый друг» в кинотеатре «Формула Кино», что в торгово-развлекательном центре «Европейский» возле Киевского вокзала, может обернуться для него нервотрёпкой. По опыту он знал, что в подобном взвинченном состоянии Ксения способна поминутно шпынять его, придираясь то к одному, то к другому. И ещё она, конечно, не оставит в покое свой страшный рот, но время от времени будет приводить в движение это подобие чудовищной присоски на своём лице, то вытягивая её в трубочку, словно для жеманного поцелуя, то раздвигая в отталкивающей гримасе, обнажая при этом свои бледные розоватые дёсны и крупные, тщательно ухоженные зубы. По всей видимости, она будет делать это не только из-за слишком отчётливого, неприятного ощущения присутствия на губах избыточного количества инородного вещества, – нет, это у неё ещё и признак раздражения, которое она постарается как-то выплеснуть. А чем вызвано оно – бог весть…
Впрочем, одно было совершенно ясно: она будет вымещать ему какую-то непонятную, ещё невысказанную обиду. Но ближе к ночи, может быть, уже в постели она, конечно, огласит его вину. Если же сейчас прямо спросить её о том, что тревожит её, или хотя бы о том, что случилось с её ртом, то объяснение прозвучит, несомненно, самое уклончивое: мол, ничего, просто надо торопиться, чтобы не опоздать. А в том, что помада заходит за контур губ, нет ничего необычного, сейчас многие так делают…
Самое горькое для Вязигина заключалось в его уже давней догадке о том, что за всеми обидами на него, которых у Ксении всегда было много, самых неожиданных и абсурдных, неизменно таилась главная, одна и та же на все времена: всё дело, конечно же, в его недостаточно высокой платёжеспособности. Хотя после недавнего переезда в Москву он зарабатывал в качестве доцента столичного вуза, пусть и не слишком высокого в российском рейтинге, очень хорошо по меркам их родного Ордатова. Впрочем, Ксения, трудившаяся в «Бизнесбанке» в качестве пиар-менеджера, вносила куда более существенный вклад в семейный бюджет.
