Пишут, пишут, пишут, а сами и не знают зачем пишут. К тому же, сущая наивность полагать, что вдруг сподобишься выдать Нечто, не написанное до тебя. Тогда почему продолжают писать бесчисленные сонмы умеющих держать ручку в руках или тыкать пальцами на кнопки ноутбука? Вопрос вопросов, но ответ очевиден, однако многовариантен. Уподобиться Богу, творить миры. Заработать столько, чтобы стать свободным творцом и жить по-людски. Писать модно и тусоваться среди себе подобных, страждущих выше отмеченного. Много желающих, но мало дошедших.
Еще запредельное рядом, но не всем оно разрешено. Запредельное никогда само не проявится, как однажды вдруг проявился мир с приходом Слова. Понимаете, чувство постоянного присутствия запредельного в жизни рядом с нами, оно или есть или его нет, этого чувства. От рождения у вас плюс или минус. Тренируй не тренируй, все равно получишь максимум шиш с маслом в итоге. И не более того. Хотя масло тоже продукт съедобный, почему хотя бы не сподобиться, если никак.
Рождение и смерть, две сакральные даты. Детство определяет последующее прозябание. Вот ты еще не понимаешь ничего, не понимаешь даже, что не понимаешь. Потом шажок за шажком начинает для тебя проявляться окружающий мир – мама, папа, кушать, спать, читать книжки. Никогда в своей жизни человек не обладает столь безграничными когнитивными способностями, умением впитывать и пропускать сквозь себя окружающий мир, как тогда, в далеком счастливом детстве. Детство всегда закрывает тебя зонтиком от последующего, наносного. Вглядываемся в детство из сегодняшнего далека и видим все сегодняшнее в зародыше. Это нужно сделать тому, кому интересен ты сам по себе, а не для кого-то со стороны. Но для этого нужно, по крайней мере, дорасти до понимания, что ты понимаешь, что не понимаешь.
Дети и взрослые любят сказки. Чтобы всё и всегда. Как надо. Было. В них. Но что же все-таки в сказках такого уж особенного? Сказка дает возможность заглянуть внутрь, предположить, даже окунуться, бред придуманный, но бред логичный и непротиворечивый при взгляде на него изнутри, из самого себя, бреда. Чертову дюжину бредов придется одолеть читающему эту книгу, тринадцать попыток нырнуть и вынырнуть, прикоснуться к запредельному, на мгновение вернуть невозвращаемое в принципе.
