Невысокого росточка, худощавая женщина, сидела на полу мансарды, прислонясь к стене и что – то писала на листе бумаги. Время от времени она поднимала голову и смотрела в окно, покусывая кончик ручки, делала она это машинально, полностью погрузившись в свои раздумья.
Большие зеленые, в серой окантовке, с капельками рыжего, глаза в обрамлении черных длинных ресниц, задумчиво смотрели вдаль. Иногда она проводила рукой по коротким темно русым волосам, взъерошивала их и снова приглаживала. Мысли женщины неровной, а иногда, корявой вязью ложились на бумагу.
Марина, так звали женщину, писала свою книгу. Черновик уже написан, но нужно придумать название. Уже несколько дней она билась с этой задачей, отметая один вариант за другим.
Вдруг в глазах полыхнули искорки удовлетворения, она улыбнулась и старательно вывела ровными буквами: «Маринкины истории».
Марина писала о детстве, юности, о более зрелых годах, выметая из памяти трудные, печальные и плохие моменты. Когда-нибудь, быть может, она напишет о чем – то подобном, но сейчас ей хочется написать хорошую, светлую и смешную книгу, чтобы в грустные моменты достать ее с полки и окунуться в мир тепла и смеха, понежиться в объятиях приятных воспоминаний.
Одна Катька кровь мне пила нещадно. Зараза.От рождения и до совершеннолетия я жила в селе. Точнее в двух селах: в селе Оля жил мои отец с бабушкой, а я, мама, дедушка и брат жили в Образцово. Брат на девять лет меня старше, в моих историях он не участвовал и потому в рассказах не упоминается. Оба села ничем особо не примечательны. Дома, в основном из дерева, но встречаются каменные, хотя их не много. В каждом дворе: дом, кухня – малогабаритный домик, в который сельчане перебираются на лето, а на зиму домик прибирают и закрывают, подсолтенка или беседка, банька, сарайчик, уличный деревянный туалет. У всех сады – огороды. У кого курятники, у кого свинарники, у кого коровники или сразу все вместе имеется. В Образцово, с наступлением теплых весенних дней, как только в степи появляются первые тонкие травинки, жители сгоняют своих коз и баранов на задворки села, в одну отару и пастух уходит с ними в степь. На закате отара возвращается. «Умная» часть животных идет к своим дворам самостоятельно, а за «неумной» приходят хозяева. Жило у нас в ту пору козье семейство: коза и три козочки, потом прибился чей-то козел. За ним никто не приходил, не искал его, он так и остался жить у нас. Славный был козел, не то, что наша Катька. Вспоминая про нее, я сразу вспоминаю книгу А. Гайдара «Тимур и его команда» и ту девчонку, которая вечно бегала за козой. Один в один я. Каждый раз возвращаясь с пастбища, эта … Катька, своенравная и вредная коза, вместе с тремя дочками-козочками, уходила со стадом «умных» животин в другой конец села и всегда к одному и тому же двору. Совсем не глупая коза просто измывалась надо мной всеми доступными ей средствами. Мне приходилось ходить за ней каждый вечер. Ни разу сама домой не пришла! Когда я гнала ее впереди себя хворостиной, она внезапно брала разбег. Я за ней. Разгонимся обе, а она р-р-раз и свернула резко в сторону, а у меня тормозной путь только метров двадцать. Пока остановлюсь, она уже в каком-нибудь переулке траву щиплет, а козочки бегают за нами, не понимая в какую сторону все же надо бежать. Я привязывала веревку за ее рога, тащила за собой, и на себе таскала, на тележке возила… Это была не коза – это было сплошное наКАЗАние. Как-то раз отправил меня дед ее доить. Я взяла литровую эмалированную кружку, ведерко с чистой водой, чистую тряпочку – вымя обмыть. Подхожу к ней, приспосабливаюсь с боку, она вертится и не дается. Что делать? Как ее подоить? Я посмотрела по сторонам. На глаза мне попалась веревка. Вплотную привязав ее за рога к заборчику, я прижала ее еще своим телом. Обмыла раздутое от молока вымя с торчащими в разные стороны сосками, поставила на землю кружку, стала доить. Я дою, она траву жует. Надоила больше половины кружки. «Хватит», решила я. Поднимаю кружку с земли и, в этот момент, она мне копытом залезает в кружку! Молоко пролилось. Я сжала губы в пучок и нахмурилась: «У, зараза!» Вылила остатки на землю, ополоснула кружку. А она опять стоит, травку жует, как ни в чем не бывало. Захожу сзади. Раздвигаю ее ноги, ставлю на землю кружку. Опять дою. Еще литр надоила. И что бы вы думали? В четко рассчитанный момент, когда кружка уже двигалась по заданной траектории от нее ко мне, она мне в нее наваляла! Видно давно хотела, но берегла для этого момента. Я снова вылила молоко. С обиды и злости стукнула этой кружкой ей по рогам и ушла. – А где же молоко? – спросил дед, вздернув кустистые брови, когда я с хмурым лицом поставила перед ним пустую кружку. – У Катьки своей спроси! – с раздражением в голосе ответила я и рассказала ему, как прошла дойка. В следующие разы дойка проходила как положено и коза больше не сопротивлялась. Когда в один из вечеров дома прошелся разговор на тему: "Брать телку или не брать?", я отчаянно молилась под одеялом: – Боженька! Не надо корову, не надо! Мало мне одной козы что ли? А вот козел был! Ласковый, добрый, любил танцевать, поднимался по ступенькам летней кухни и запрыгивал на крышу бани, чтоб его видели все, кто шел мимо нашего дома и любил чесаться. Козлятки были по-детски непоседливы, добры и милы.
