Трудовая теория Энгельса базируется на предположении, что труд – источник всякого богатства. Он является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который труд превращает в богатство. Но труд еще и нечто бесконечно большее – это первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал и самого человека.
То есть в рамках онтогенеза труд создает человеческое общество («онтогенез» здесь принимается фигурально как индивидуальное развитие живого организма – общества). Мало того, в онтогенезе труд – сущность общества, а не нечто, случайное для общества!
А как в филогенезе (филогенез – историческое развитие живых организмов)?
Ведь в онтогенезе живые организмы воссоздают в каком-то смысле происходившее с их предками ранее в филогенезе. И, возможно, в филогенезе, в самом начале образования общества причиной его возникновения была трудовая деятельность.
Поэтому Ф. Энгельс на, так сказать, «вполне законных основаниях» и предположил, что труд создал и самого человека. То есть, по Ф. Энгельсу, если в онтогенезе труд – основа всякого общества, то и причиной возникновения общества являлся труд.
Ф. Энгельс написал в своей неоконченной статье «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», что «труд начинается с изготовления орудий».
К этим его словам и придрались дотошные креационисты и спецы – ученые-современники. Ведь стройность этого объяснения нарушают факты, ставшие известными только столетие спустя.
Гиббон[1]
Первые каменные орудия, согласно археологическим данным, появились как минимум на 2–3, а скорее, на 3–4 миллиона лет позже, чем первые прямоходящие гоминиды, названные австралопитеками. Существовал значительный период времени, когда древесный предок человека оказался, с одной стороны, не столь ловким в лазании по деревьям, а с другой – недостаточно умелым при движении на двух ногах. Специализация к передвижению на двух ногах у него зашла настолько далеко, что при переходе к наземному существованию даже его весьма несовершенная двуногость оказалась единственно возможным для него способом передвижения. Уже тогда наши предки не смогли бы вновь передвигаться на четвереньках (см. рисунок современного низшего антропоида).
