Рождаются стихи…
Как рождаются стихи, не знают и сами поэты. Порой они даже не пишутся: они возникают из «ниоткуда», словно Кто-то сверху спускает их – через автора – людям, в их сердца и души.
Поэзия Александра Баженова – своеобразный дневник его́ души. Души трепетной, страстной, неравнодушно созерцающей Божий мир.
Гори, листва, пылай, моя тетрадь,
Лети, набор стихов, до небосвода,
Где только птицам должно обитать,
Взирать с орбиты вольного полёта…
В его стихах – и меланхолическая радость бытия, и грусть о былом, и философские представления о современном мироустройстве: его собственные внутренние переживания и сопереживание жизненным проблемам друзей и знакомых.
Пока душа моя не умерла,
Она стихом ложится на бумагу.
И всё, о чём бы ни писал поэт – о Родине – большой и малой, о друзьях, о любимой… – наполнено необыкновенной, живой духовностью.
Видимой и невидимой канвой нанизана она на строчки сборника, как разговор поэта с Богом.
Согревает вера в Бога
И молитва о душе —
и – молится – не столько за себя, сколько за ближних, чтобы быть полезным… для них:
Огради мою душу от бед,
Дабы мог я нести доброту…
Автор бережно хранит в душе традиции отечественной культуры, потому так возвышенно его отношение к прошлому родной страны, и – такая скорбь в суждениях о настоящем. Ему нестерпимо больно за этот новый, для него – пустой и, порой, расчеловеченный мир:
Как изучать языки,
Если к жаргону привыкли (?)
И обращается к другу:
Скажи, браток, ты помнишь времена,
Когда в карманах небо мы таскали?..
Отсюда его тяга к одиночеству, бегство в тишину, на природу. Ему «дороже седина родных трущоб» —
Здесь Родина не вспахана пока
Гудящим экскаватором прогресса,
Не сожжены заводом облака,
Не казнена пилою чаща леса.
И восклицает:
Оставайся, Россия, во мне
Добродушною, чистой, простой.
Его душа созидает свой мир, близкий и понятный большинству живущих рядом. Мир, который ему дорог, за который он готов и молиться, и – биться:
За неба чистого клочок,
За горную тайгу,
За родниковый ручеёк
И терем на лугу…
В жизни человека столько света, сколько вмещает его душа. И не каждый может вот так уверенно, с чистым сердцем воскликнуть:
