Певица так изображала Норму, что дух захватывало. Я была поражена её умением так интерпретировать роль, ведь Фредерико Беллини наверняка представлял себе совсем другую женщину в лице Нормы и, скорее всего, это была его возлюбленная. Я читала о том, что великий композитор любил эту девушку до конца своих ней, но им было не суждено быть вместе – она умерла от чахотки.
«Разве можно так любить? – подумала я тогда, и сама же себе ответила, – да, можно, но современным людям недоступно такое возвышенное чувство, ведь они – мещане по сути своей и слишком меркантильны для подобного».
Ария «Casta Diva» просто потрясла меня тогда, ведь её пела моя подруга Мариша Дрейфур, и она выступала на сцене «Ла Скала»!
«Ла Скала» – что ещё могло быть лучше для провинциальной некогда певички, только что окончившей Московскую Консерваторию? Мать Мариши была хорваткой, а отец – немцем, так что их семью вполне можно было бы считать интернациональной. В ней виртуозно сочеталась южно-славянская внешность её матери с нордической отца.
Тёмно-русые почти каштановые волосы контрастировали с голубыми глазами, порой отдающими металлическим оттенком в минуты сильного волнения, или тогда, когда Мариша злилась, что происходило не так уж часто. Точёный немецкий профиль и полные южные губы, подкрашенные помадой с перламутром – о, это тайна, влекущая к себе самых отчаянных ухажёров.
Даже чудесные подмостки «Ла Скала» не смогли очаровать её душу сильнее, чем тот образ, в котором она растворилась целиком во время этой арии. И каждый раз растворялась на репетициях в «Мариинке», и я была тому свидетельницей.
Casta Diva и несчастная друидка Норма, вот, что было главным для неё, а всё остальное куда-то ушло, будто, вообще не существовало, несмотря на то, что в обычной жизни Мариша была счастлива со своим новым ухажёром Эдмондом, которого она однажды повстречала на гастролях во Франкфурте-на-Майне. Эдмонд был обычным художником, зарабатывавшим на разовых выставках в Германии, и ради неё он переехал в Москву – в прекрасный загородный особняк родителей Мариши.
Чёрт возьми – этот тип был не так прост, каким хотел казаться, скорее всего, у него были далеко идущие планы, ведь он неплохо устроился в лучах славы своей «возлюбленной». Да, я не любила Эдмонда, но обожала Маришу, преклонялась перед её талантом, поэтому мне приходилось считаться с её избранником. Эдмонд платил мне той же монетой, и вряд ли кто-то мог не заметить нашу взаимную антипатию.
