Свет стробоскопа сводил с ума. Я прикрыла глаза, но через опущенные веки все равно видела пляшущие вспышки в сотне хаотичных направлений. «Только бы не упасть», – я тихонько захихикала собственной мысли и, распахнув глаза, вернулась в яркий слепящий реальный мир. Напротив меня с тигриным неистовством и нарочитой сексуальностью танцевала Марго. Поймав мой взгляд, она прокричала сквозь оглушительную музыку:
– Двадцать пять! Детка, тебе двадцать пять! Ура! – взяв меня за руки, она принялась вовлекать меня в свой экспрессивный танец, я лишь нелепо подстраивалась под ее профессиональные движения. Ноги уже ныли, зря я надела новые туфли, они оказались слишком неудобными, хоть и чертовски красивыми.
– Я устала, – прокричала я ей на ухо.
– Не-е-ет, – деланно захныкала она, по-детски обиженно замотала головой и еще крепче вцепилась мне в руки. Я обернулась в поисках поддержки, за нашим столом в компании двух парней сидели Эмма и Дана, полностью погруженные в небылицы новых знакомых.
– Хорошо, еще одну песню, – я смиренно вздохнула, а Марго, взвизгнув, притянула меня в объятия. В еще больший восторг ее привела сменившаяся мелодия, она обожала эту песню, набившую мне оскомину с начала лета. Но сейчас я была рада услышать что-то знакомое в бесконечном потоке драйвовой, но однообразной клубной музыки. Марго легкомысленно отпустила меня из объятий, предоставляя мне полную свободу сбежать с танцпола, и полностью растворилась в навязчивом бите и незамысловатом тексте. Я смотрела на ее точеные движения, плавные руки и эротичные бедра. Она всю жизнь занималась танцами и была сейчас в своей стихии. Я, безусловно, завидовала ее раскрепощенности и таланту, но больше восхищалась ею и радовалась, что она была рядом со мной не только сейчас, но последние шестнадцать лет.
