Степаныч внимательно разглядывал мутную воду лесного водоема, попутно перевязывая руку тряпкой. Ветошь давно валялась среди рыбацких принадлежностей и оказалась как нельзя кстати.
– Дружище! Ты обо что так поранился?! – Удивился приятель, сидевший на другом конце лодки. – Нож из чехла неудачно доставал?! Вон, крови сколько! Все борта заляпал.
Он удивленно смотрел на бурые пятна на круглых надувных скатах резиновой посудины.
Но Степаныч не реагировал на слова приятеля, он продолжал изучать водную гладь, на которой не было ни единого всплеска. Лишь легкий ветерок тормошил поверхность, пуская небольшие волны.
– Померещилось! – Наконец ответил он.
– Слушай, не томи! А то сейчас к берегу погребу! – Рассердился приятель.– Ты руку чем-то распахал и сидишь, молчишь!
– Да понимаешь, когда рыбину доставал, ладони в воду сунул, чтобы улов не сорвался. А там порезаться умудрился. И показалось мне, что задел непонятную штукенцию. Вот, сижу, разглядываю, выяснить не могу, обо что так зацепился!
В отличие от Степаныча более молодой Егор Кузьмич был мужиком импульсивным. Не дожидаясь, он перебрался в середину надувной посудины, схватил весла и стал оживленно грести к берегу.
– Ты меня извини, дружище, но я буду чувствовать себя более комфортно на твердой земле. Ты такой порез получил, а толщина бортов нашего плавсредства ненамного прочнее кожи человека. Где гарантия, что ничего не прорежем?!
Он резво двигал руками, мужчины довольно быстро приближались к берегу. Когда до суши оставалось каких-то десять метров, лодка отчетливо во что-то ударилась. И сразу из-под воды побежали десятки воздушных пузырьков.
– Проклятье! Вот не повезло! – Стал ругаться Егор. – Степаныч, ты бы хоть вперед посматривал!
Он перевел глаза на приятеля и замер на полуслове. Тот сидел словно истукан, неподвижно. Его замерший взгляд был направлен за спину говорившего человека. Рыбак ошарашенно стал оборачиваться, чтобы увидеть то, что так напугало пожилого человека. Вдруг вода под днищем лодки словно закипела. Высунувшиеся длинные тонкие костяные иглы прошили насквозь и резиновое суденышко, и сидящих в нем людей. Мужчины одновременно вздрогнули, но сделать ничего не могли. То же самое, наверное, испытывает жук или бабочка, которую накалывают на иголку для энтомологической коллекции.
