2008–2009 гг
Айсген
Ох, чую – не отдыхать я сюда приехала!
Айсген. Не Париж, конечно, но и не хуже, чем Оксфорд. Из окна частной гостиницы я наблюдаю за прохожими и велосипедистами. Кажется, велики – основной вид транспорта в этом городе.
Вчера я познакомилась со своим репетитором по немецкому. Первое время будем заниматься по четыре часа в день, а потом – в зависимости от результата. Будет им результат!
У меня полный душевный раздрай. Завтра мой день рождения, а сегодня уезжает Странник… Возможно, он не помнит о моём дне или вообще о нём не знает, он холоден и немногословен. Это уже не тот Странник, которого я приняла и полюбила, но и не настолько равнодушный, каким хочет показаться – я знаю это. Мои чувства к нему никуда не делись, но я по-прежнему не намерена прощать его пренебрежение.
Странник входит в мою спальню без стука. А вдруг я голая? Ах, да – он ведь просматривал школьное видео и наверняка всё успел рассмотреть. Конечно, он его изъял и теперь покажет Демону. Мне не стыдно – пусть смотрят. Жаль, качество там не очень, а вот отсутствие звука – это хорошо.
Странник усаживается прямо на кровать. Он везде чувствует себя хозяином, только я почему-то нигде не хозяйка. Ну, для начала буду хозяйкой своих слов.
– Поговорим? – его голос спокоен, а взгляд… Я вообще на него не смотрю.
– Говори, – внешне я совершенно непрошибаема.
– Принцесса, я тебе не враг.
– Но и не друг, – мне больно произносить это и, надеюсь, ему тоже сейчас больно.
– Позднее ты меня поймёшь, – я слышу горечь в его голосе, но он опоздал с раскаянием.
– Тогда позднее и поговорим. – Я собой горжусь, но хочется выть.
Странник резко встаёт на ноги и подходит ко мне. Берёт меня за плечи и разворачивает от окна.
– Я могу рассчитывать на твоё благоразумие?
Мы смотрим друг другу в глаза.
– Ты можешь рассчитывать на что угодно, Странник, – я растягиваю губы в издевательской улыбочке.
Он не отвечает, но взгляд его остывает и покрывается ледяными кристаллами.
Уехал. Он просто взял и уехал!
«В твоих интересах быть хорошей девочкой», – сказал он мне перед отъездом.
Гад! Не буду плакать!
Закашливаюсь, сделав слишком глубокую затяжку. И как люди курят эту гадость? Ник говорил, что сигареты его успокаивают. Вот я и тиснула у него пачку успокоительного. Брехня – никакого спокойствия, только мерзкий привкус во рту. Может, не прикурилась ещё? В первый раз я пробовала вместе с Дашкой, когда ещё мама была жива. Дашка говорила, что привычка курить, хоть и плохая, но навык очень полезный. Кажется, даже тогда не было так противно.
