США, штат Делавэр. 19 ноября, 2019г.
Гектор лежал на прохладном кафеле. Беззаботный. Спокойный. Но что-то было не так. Слишком тихо. Подозрительно легко. Открыв глаза со второй попытки, Гектор увидел композицию Караваджо. «Я в музее? – подумал он. – Что здесь делают Юдифь и Олоферн? Что за запах?»
– М-Мария… – Гектор попытался приподнять голову, но тут же съежился от жгучей боли в подмышке. – Где Мария…
– Чт.. что…
Потрогав грудь, Гектор обнаружил на своих пальцах кровь. Только сейчас он заметил, что под ним уже образовалась лужа. «Порох и медь, – подумал Гектор. – Вот чем пахнет».
Гектор вскочил с пола, но тут же упал.
– Ма… Мария… – с его губ повисла тонкая струнка слюны. – Мария!
Он все вспомнил. На полусогнутых ногах Гектор еле добрался до лифта, отталкиваясь от стены здоровой рукой, перешагивая тела в костюмах.
Гектор трижды щелкнул кнопку «вниз» и стал озираться по сторонам в ожидании лифта. Каждую секунду он терял по два кубика крови, которая скапливалась у подошвы его серых кроссовок. Боль в подмышке стала просто невыносимой.
– Проде… прод..жись де… дес..ть мину…
Изгибы его скрюченного тела были охвачены насквозь мокрой водолазкой и такими же брюками. Гектор пытался собраться с мыслями, но сердце стучало как сумасшедший за решеткой.
– Ма… ри… Где Мари.. я… Зачем я… Зачем взял…
Вся эта композиция отражалась в массивном зеркале напротив – оно же было внешними створками лифта.
– Ну чт… ну что… – Гектор со всей силы вдарил кулаком по кнопке лифта и продолжил мямлить. – Не сто… оста..ви… кров..чени… Это была ошиб… была ошиб…
Ненароком Гектор вспомнил, как голова Марии качается над его волосатыми ногами. Он вдруг оскалился и выпрямился – «вот так, вот так», – затем снял мокрую водолазку, скрутил ее и завязал на правом плече через подмышечную впадину.
Гектор стоял наполовину голый.
– Лишь бы никто не вышел, – сказал он под нос. – Святая Мария, лишь бы никто не вышел.
В этот же момент где-то по коридору раздался щелчок замка.
Гектор молниеносно повернулся. Волны на его лбу сложились как у женщин во время схваток, а на шее стала проглядываться истерия сонной артерии: «Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…»
Почти в конце коридора, неподалеку от скульптуры мальчика с цветами, дверь стала медленно открываться, но остановилась на одной четверти.
