Михаил Федорович открыл глаза и растерянно оглянулся по сторонам. Через секунду он вспомнил, как оказался в этом тесном пыльном кабинете с допотопным сейфом и шаткой мебелью, вздохнул, неспешно поболтал в стакане остатки некрепкого чая, допил их, встал и подошел к окну.
Наступила весна, растаяли сугробы, зазвенела капель, и первые подснежники уже подняли нежные бутончики навстречу солнышку. Птицы, до сих пор молчавшие, внезапно застрекотали с утроенной энергией на разные голоса. Кое-где проклюнулась зеленая травка, и на нее яростно накинулась группа бойких курочек. Словом, денек был чудесный, но только не для Михаила Федоровича.
Он чувствовал себя, как Наполеон под Москвой: вроде имел готовый, отработанный до мелочей план, неукоснительно ему следовал, ни в чем не ошибся, но все пошло наперекосяк. Еще осенью в одном из колхозов произошел неприятный инцидент: председатель решил поизображать из себя правдоруба, влез в чужие дела, и его следовало хорошенько проучить. Местной прокуратуре дали вполне четкое задание: проверить, сколько народного добра украл новоявленный Че Гевара, да и засадить его лет на пятнадцать. Однако время шло, а досужий хозяйственник так и оставался на своем месте, никто и не думал предъявлять ему какие-либо подозрения.
В конце концов, Михаилу Федоровичу Бойченко – оперсотруднику территориального отделения КГБ – поручили заняться председателем вплотную. На первый взгляд, задача казалась простой, как медный пятак: в 1987 году, конечно, уже нельзя было схватить человека под белы рученьки и погрузить в черный воронок, но мелкие начальники не брезговали воровством и сами подводили себя под статью. Их ненавидели подчиненные, односельчане, партийная ячейка и администрация сельсовета. Среди этой публики обычно легко находился тот, кто с удовольствием напишет анонимный донос и, таким образом, запустит следственный процесс. Бойченко даже обиделся, что его, опытного чекиста, направили в райцентр для решения проблемы, не стоящей выеденного яйца.
Михаил Федорович встретился с прокурором Токиным, прочитал ему нотацию, изложил алгоритм действий и со спокойной душой уехал на рыбалку. Но через два дня его ожидал первый неприятный сюрприз: молодой и амбициозный Токин, с большим трудом получивший престижную должность, вдруг подал в отставку, приложив к заявлению справки о немыслимых смертельных болезнях, внезапно его одолевших. На все вопросы служитель Фемиды отвечал: «Мне очень плохо. Я не могу продолжать работу». Плюнув на неразумного прокурора, Михаил Федорович стал аккуратно прощупывать первого секретаря райкома партии, но тот заявил: