4 июня в 1941-м году, нацистская Германия напала на СССР.
Огромные «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы», размером с многоэтажные дома, пересекли границу, и титанами, раздиравшие облака, накрывали тенями своих многотонных конструкций поля, леса, луга.
В этих самолетах не было ни пилотов, ни стрелков – они управлялись из Германии, из самого центра Берлина, в бункере Рейхстага. Управлял самолетами всего один человек, рейхсмаршалл Герман Барбаросса, который только вчера отметил свое семнадцатилетие.
Герман сидел в кресле, абсолютно голый, и от его тела до процессора, находившийся под бункером, тянулись провода. На лице – блестящая интерактивная маска, или «маска архангела Гавриила», как ее называл Адольф Гитлер.
Кстати он, и все его ближайшие соратники, генералы, маршалы, крупные немецкие финансисты сидели в смотровой комнате, где стены представляли из себя экраны. В реальном времени они могли наблюдать за тем, как продвигается наступление.
Адольф Гитлер засмеялся, увидев на экране, как эскадра сожгла с помощью бомб несколько мелких городков разом.
– Друзья! Предлагаю выпить! Наш рейхсмаршалл просто сказка! Чудо! Бог во плоти!
Открыли бутылки с шампанским. Шипящие холодное вино разлилось по бокалам.
– За Барбароссу! За архангела Гавриила! – вскричал Адольф Гитлер, поднимая бокал, и на его шее натянулись, вздулись жилы, лицо покраснело, глаза заслезились, на губах проступила счастливая, довольная, почти детская улыбка.
– За Барбароссу! За архангела Гавриила! – хором прозвучали голоса.
Выпили. Хрустальные ножки бокалов застучали по столу.
Зажглись спички, закурили, комната наполнялась дымом.
Ялмар Шахт спросил:
– Мой фюрер, сколько в эскадре бомбардировщиков, сможете нас просветить?
– Переживаете за то, куда пошли ваши денежки? – усмехнулся Геринг, завалившись в кресло и сложив ногу на ногу.
– Нет, я не переживаю за свои деньги или деньги Германии, я просто интересуюсь…
– О! Этот вопрос не ко мне! Я понятия не имею сколько в эскадре самолетов! – ответил Адольф Гитлер, налив в свой бокал еще шампанского.
– Около двух с половиной тысяч самолетов. – ответил Рудольф Гесс. Он почему-то хмурился и бросал на Шахта недовольные взгляды.
«Не можешь переварить тот факт, что я еврей, арийский ублюдок! – подумал Ялмар, ухмыляясь про себя самой паскудной улыбкой. – Но я богатейший еврей в мире, и меня не так-то просто засунуть в газовую камеру.»
